Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.

Дорога сюда заняла больше времени, чем я ожидала. Не говоря уже о том, что я приехала одна. После бомбежки Археона путешествовать трудно, даже обычными дорогами. Труднее найти грузовые суда и транспорт. И попасть в города, даже в Рокасту, не просто подвиг. Красные должны предъявлять удостоверения личности или даже свою кровь на контрольно-пропускных пунктах при въезде в город. А контрольно-пропускных пунктов мне нужно избегать любой ценой. Несмотря на то, что на видео, на котором я объявила стране о присутствии Алой гвардии, мое лицо было скрыто под маской, я не могу рисковать.

Я даже побрила голову, расставшись со своей длинной светлой косой – потому что ее было хорошо видно на видео.

Крансу, Мореходу, который работал с конвоем снабжения, пришлось провозить меня тайно, и потребовалось долго уговаривать его по секретным каналам связи, чтобы он согласился. И даже при этом мне удалось добраться до самого города целой и невредимой, моя рация была надежно засунута за пояс.

«Красный сектор. Маркетгроув».

Вот где Шейд хотел встретиться и вот куда я должна попасть. Я не смею закрывать или прятать лицо под капюшоном: это может дать кому-то лучшее представление о моей личности. Вместо этого я ношу очки с затененными стеклами, скрывающие ту часть моего лица, которую все видели на видео. И все же я чувствую риск на каждом шагу.

«Риск – часть игры».

Но почему-то я боюсь не за себя. Я выполнила свою часть работы для Алой гвардии, я сделала даже больше. Если я погибну сейчас, я буду считаться успешным оперативником. Мое имя войдет в чью-то переписку, вероятно, Тристана, выделенное точками, чтобы полковник мог прочитать.

Интересно, стал бы он горевать?

Сегодня облачно, и настроение города отражает погоду. Все говорят только о бомбежке, думают только о ней. В Красных чувствуется странная смесь надежды и подавленности, некоторые открыто шепчутся об этой так называемой Алой гвардии. Но многие, особенно старики, хмуро смотрят на своих детей, ругая их за то, что они верят в нашу чушь, говоря им, что Красным это принесет только еще больше проблем. Я не настолько глупа, чтобы останавливаться и спорить.

Маркетгроув находится глубоко в Красном секторе, но все еще кишит Серебряными офицерами безопасности. Сегодня они похожи на вышедших на охоту волков, и пистолеты у них в руках, а не в кобуре. Я слышала, что в крупных городах начались беспорядки. Серебряные граждане вылавливали всех красных, до которых могли добраться, и всех без разбору обвиняли в деяниях Алой гвардии. Но что-то подсказывает мне, что эти офицеры здесь не для того, чтобы защищать мой народ. Они хотят только одного: напугать нас и заставить молчать.

Но даже они не могут остановить перешептывания:

– Кто они?

– Алая гвардия.

– Никогда о них не слышал.

– Видел? Западный Археон в огне…

– …но никто не пострадал…

– …они принесут еще больше неприятностей…

– …времена становятся все хуже…

– …в этом обвиняют нас…

– Я хочу их найти.

– Фарли.

Последнее слово – теплое дыхание прямо у моего уха; голос его знаком, как черты моего собственного лица. Я инстинктивно поворачиваюсь и заключаю Шейда в объятия, удивляя нас обоих.

– Я тоже рад тебя видеть, – бормочет он.

– Давай вытащим тебя отсюда, – бормочу я, отстраняясь. Изучив как следует его лицо, я понимаю, что последние несколько недель дались ему нелегко. Его лицо бледное и осунувшееся, а вокруг глаз пролегли глубокие тени. – Что случилось?

Он берет меня под руку, и я позволяю ему вести нас сквозь толпу, послушно идущую по рынку. Мы выглядим как все.

– Меня переводят в легион «Буря», на фронт.

– В наказание?

Но Шейд качает головой.

– Не за то, что я передавал вам информацию. Они все еще не знают, что утечка произошла из-за меня или что я все сливаю Гвардии. Нет, этот приказ странный.

– Странный?

– Выполняется по запросу генерала. Сверху. И касается меня , помощника. Ничего не понимаю. Точно так же, как не понимаю кое-что другое . – Он многозначительно округляет глаза, и я киваю. – Мне кажется, они знают. И, думаю, они хотят от меня избавиться.

Я с трудом сглатываю и надеюсь, что он этого не заметит. Мой страх за него вызван только профессиональным интересом.

– Тогда мы сначала казним тебя, скажем, что ты сбежал и был застрелен за дезертирство. Истри может подделать документы, как делает это с другими ресурсами. Тем более, что все равно пора было тебя перевозить.