Роберт Сальваторе - Предел не положен

Ему потребовался не один год, чтобы избавиться от этого и в полной мере осознать равное достоинство и потенциал Кэтти-бри и других женщин. Наставления, полученные в юные годы, были так сильны, что даже при очевидных доказательствах их ошибочности ему пришлось приложить немало усилий, чтобы освободиться.

Да, освободиться, потому что именно это и означает признать возможную ошибочность всего, чему так настойчиво тебя учили.

Вульфгар избавился от бессмысленного сексизма своего народа, и больше всего при этом выиграл сам Вульфгар.

Могу ли я надеяться, что то же самое произойдет с Ивоннель? Я знаю, что на это надеется Джарлакс, он видит в этом свое испытание и продолжает использовать меня в качестве блестящего примера. Мне остается только смеяться.

И надеяться, что могущественные верховные матери Мензоберранзана не устанут от игр Джарлакса настолько, чтобы убить меня и таким образом ликвидировать его знаменитый символ.

Есть, конечно, люди, свободные от сексизма, но они тоже скованы своеобразными узами. В традициях делзунских дворфов пол не имеет значения по сравнению с заслугами. В Мифрил Халле сейчас правит королева Дагнаббет, дочь Дагнаббита, сына Дагны. Никакой разницы. О ее правлении будут судить исключительно по ее действиям. Во всех аспектах жизни дворфов: в бою, на кухне, в шахте или на троне – значение имеют лишь достоинства и компетентность.

Но только в том случае, если ты дворф.

Я не могу пожаловаться – напротив! – на отношение к себе дворфов за все те десятилетия, что провел на поверхности, но это лишь благодаря личной милости Бренора. Потому что он лучший представитель своего народа. Для короля Бренора Боевого Молота друг – это друг, а враг – враг, и не имеет ни малейшего значения, какой длины у тебя уши, какого цвета кожа и какого ты роста.

Ведь если бы не он, дворфы Долины Ледяного Ветра вряд ли приняли бы в своем доме одинокого скитальца – темного эльфа.

Если бы только на склоне Пирамиды Кельвина мне не встретился другой дворф, похожий на Бренора. А я не могу исключить этой возможности, потому что в каждом народе, в каждом обществе существует огромный спектр качеств, предрассудков, милосердия, доброты и жестокости.

Убеждение людей в том, что каждый дроу – это зло, абсурдно; да, конечно, такую репутацию заслужили многие дроу. Но то же самое можно сказать и о людях. Они воюют друг с другом так же часто, как в сумраке борются между собой Дома дроу, да еще в таких масштабах, что после одной только битвы может остаться столько жертв, сколько жителей во всем Мензоберранзане. Я был свидетелем Карнавала Воров, когда судьи пытали своих сородичей-людей с таким же умением и наслаждением, как и любая жрица Ллос, обладающая плетью. Я видел, как эльфы на поверхности прогоняли беженцев от своих жилищ, оставляя их на милость преследователей. И даже сердца зачастую беззаботных хафлингов не лишены своих темных уголков.

И тем не менее я уверен в лучшем будущем. Бренор и другие короли и королевы дворфов не держат своих подданных в таких тесных узах, как их предшественники. Реджис и Доннола вовсе не правят Виноградной Лозой, совсем нет. Они носят звание лорда и леди поселения, но они, скорее, просто управляющие делами и, что удивительно, служат с согласия своих граждан. Потому что Доннола изменила традицию клана Тополино. И теперь жители Виноградной Лозы получили грандиозный подарок: собственный голос.

Ведь традиция именно это и делает: она лишает личность ее голоса. Она исключает соло и занимается исключительно хором – и горе тому певцу, который ослушается дирижера!

Нет, Виноградная Лоза стала сродни оркестру, где каждый инструмент ведет свою партию, но играет в гармонии с остальными, создавая единое целое. Если жители там изберут других правителей, Доннола и Реджис отойдут в сторону.

Вот на такое завтра я и надеюсь, потому что верю, что нужды народа могут быть удовлетворены лишь в том обществе, где слышны требования каждого из граждан.

Это и есть звук завтрашнего дня, который будет лучше, чем день сегодняшний.

Дзирт До’Урден

Год Ошибочной Сделки ( 1118‑й по летоисчислению Долин )

Даб’най шевельнулась, выходя из глубокой дремоты, и перевернулась на густых и теплых мехах. Она не спешила открывать глаза, желая полностью сосредоточиться на ощущении мягкости и комфорта. Она сознавала, что находится на пустынном выступе восточной стены Мензоберранзана, в безопасном месте, где крайне редко бывают другие дроу, в основном из-за стойкого запаха рабов-чудовищ. Здесь обитали гоблины и кобольды, но они оставались далеко внизу в своих грязных хижинах, и ни один из них не осмелился бы подняться, чтобы потревожить жрицу и мастера оружия.