Сара Файн - Хаос

"Я никогда не сдамся". Именно это и сказал ей Такеши.

— Поспите немного, вы двое, — продолжила она. — И сделайте друг друга сильнее.

— Анна... — начал Малачи, снова потянувшись к ней.

Она подняла руки, желая оттолкнуть его.

— Нет. Хватит всего этого. Я в порядке.

Малачи отстранился, нахмурившись.

— Ты не одинока в этом.

Она посмотрела на людей Кожевника, некоторые наблюдали за нами с большим интересом.

— Я знаю, — сказала она нам. — Поверьте мне, я знаю. Просто... оставьте меня в покое, ладно?

Малачи поколебался, а потом кивнул.

Я вздохнула.

— Хорошо.

Мне так много хотелось сказать Анне, но в тот момент я была уверена, что каждое слово причинит ей боль.

Когда Анна повернулась к нам спиной, Малачи придвинулся чуть ближе, не желая отпускать её слишком далеко. Затем он притянул меня к себе. Он сбросил свою сумку, а потом мою и поставил рядом со своей.

— Иди сюда, — тихо сказал он. — Ты нужна мне.

Он сел у стены пещеры, вытянув ноги перед собой, и я опустилась ему на колени. Он пальцами зарылся в мои мокрые волосы, и я уткнулась лицом в его покрытое шрамами горло.

— Мне очень жаль, — сказала я.

— Я не хочу говорить об этом, — ответил он напряжённым голосом. — Я просто не могу.

Я крепче обхватила его грудь.

— Всё, что тебе нужно.

Он поцеловал меня в лоб.

— Я чувствую себя сильнее, когда ты прикасаешься ко мне.

Я подняла голову и посмотрела на него.

— Я тоже.

Он убрал мои волосы с лица.

— Мне следовало бы помнить об этом, прежде чем пытаться отпустить тебя. Или, может быть, я знал это, но не чувствовал, что заслуживаю этого.

— Ты сам себя наказывал.

Он и меня наказал, хотел он того или нет. Даже сейчас было больно думать о тех неделях, когда мы игнорировали друг друга. Я не жалела о времени, проведённом с Йеном, он был великолепным другом. Но если бы у меня был выбор, я была бы с Малачи. И Йен тоже это знал. Жаль, что Малачи тогда так не считал.

— Я наказывал себя, — сказал он. — И всё ещё мог, если бы не понял, что это делает меня слабее.

Я напряглась.

— Значит, ты вернулся не потому, что хотел меня?

Он сжал меня в объятиях.

— Я всегда хочу тебя. И это постоянно. Но я должен искупить свою вину, Лила. Я не чувствую, что могу двигаться вперёд, если я каким-то образом не компенсирую то, что я сделал.

— Разве ты мало страдал, Малачи?

— Дело не в страданиях. Или, может, самую малость, — он вздохнул. — Я не знаю. Оно кажется таким большим, что, возможно, ничего не будет достаточно. Так много людей здесь из-за меня.

— А многих других здесь нет, потому что ты неустанно останавливал Мазикинов в тёмном городе. Ты не позволил им наводнить это место.

Я вздохнула и смягчила свой тон. На каком-то уровне я понимала и уважала его чувство ответственности, его решимость исправить то, что он сделал. Но большая часть меня просто хотела, чтобы он мог отдохнуть, обрести покой.

Он закрыл глаза и переместил своё тело так, чтобы мы соприкасались всеми частями тела, пока не стало трудно чувствовать, где я заканчиваюсь, а он начинается. Он взял мою руку и провёл ею под своей кожаной туникой по мускулам пресса, рубцам шрамов до слегка впалого месива в центре груди. Он выдохнул и закрыл глаза, когда прижал мою ладонь к ней. И мне было всё равно, что мы были в маленькой соляной пещере с двадцатью другими людьми. Мне было плевать, что они подумают о нас, вот так сплетённых вместе. Я только хотела быть рядом с ним.

Он прижался щекой к моей макушке.

— Я так устал, Лила. Я ещё никогда не чувствовал такого.

Страх скользнул вниз по моей спине, как кубик льда. У каждой души был свой предел, и Малачи зашёл так далеко, что я задалась вопросом, были ли в нём силы для искупления.

— Тогда отдыхай. У нас есть несколько часов.

Я склонила голову ему на плечо и следила за его дыханием, пока он погружался в сон. Пока я сидела там, желая, чтобы он был сильным, предлагая ему всё, что у меня есть, я молча пообещала ему — независимо от того, от чего мне придётся отказаться, я помогу ему пройти через это. Он заслуживал мира и безопасности больше, чем кто-либо из моих знакомых, и с каждой унцией борьбы, которая была во мне, я сделаю так, чтобы это произошло.

Я резко проснулась, когда кто-то грубо потряс меня за плечо. Бледное лицо Тресы маячило передо мной в темноте.

— Мы уходим, — сказала она.

Я моргнула в почти полной темноте. Мы с Малачи соскользнули вниз по стенам пещеры, обнявшись, моя голова лежала у него на груди, а его голова покоилась на наших сумках. Его руки крепко обнимали меня. Я вытащила руку из-под туники и погладила его по лицу.