Триша Левенселлер - Дочь короля пиратов [litres]

Чертов идиот! Если уж я стараюсь спасти его жалкую задницу, Драксен мог бы, по крайней мере, облегчить мне задачу!

Люди моего отца устремляются вперед, готовые защитить своего короля.

– Нет, – говорит Каллиган, поднимая руки, чтобы остановить их. – Я сам займусь мальчишкой. – Он выхватывает меч и готовится к атаке.

– Отец, – торопливо произношу я.

– Что? – Король пиратов не сводит глаз с Драксена, но я вижу раздражение на его лице.

– Смерть от твоей руки станет слишком легким наказанием для него и его команды. Позволь мне взять их в плен. – Теперь, когда отец смотрит в мою сторону, я улыбаюсь. Надеюсь, убедительно. – Я хотела бы отплатить им той же любезностью, с которой они обращались со мной, пока я была на борту их корабля.

Для меня не должно иметь значения, умрет ли Драксен или кто-то еще из его команды, но все же меня это беспокоит.

Жаль, что я не могу подсластить сделку маленькой песенкой. Но, к сожалению, на отца моя сила убеждения не действует. На самом деле ни одна из моих способностей на него не распространяется. Он – единственный мужчина, способный противостоять силе сирен (хотя теперь я знаю, что мой талант обольщения не действует на таких мужчин, как Вордан – или как его там зовут по-настоящему). Вероятно, это связано с тем, что Каллиган – мой отец. Его кровь течет по моим венам.

Король пиратов наконец смотрит на меня с одобрением. От такого взгляда у меня теплеет на сердце.

– Очень хорошо. Бери, кого хочешь, остальных убей. Не могу допустить, чтобы кто-то из них остался в живых. Сбрось их тела в море и отдай мне корабль.

– Есть, сэр.

– А когда закончишь и приведешь себя в порядок, мы поговорим. Я жду полного отчета.

Король пиратов и его люди, в том числе Тайлон и его команда, покидают корабль.

Мой экипаж уже забрал все оружие у людей Драксена. Теперь пираты «Ночного путника» выстроились передо мной в линию и вынуждены опуститься на колени. Моим девушкам приходится отобрать у Драксена меч. Даже будучи окруженным, он все равно не сдастся без боя. Но брат Райдена вынужден встать на колени вместе со всеми остальными.

Я медленно осматриваю линию проигравших, позволяя страху проникнуть в их сердца. На этом корабле я пережила очень много вещей, о которых предпочла бы забыть. Эти люди не будут страдать от тех же несчастий. У них только один выбор – смерть или тюремное заключение. Так что немного страха не повредит.

– Ситуация кажется странно знакомой, – говорю я пиратам, которые теперь находятся в моей власти, я знала, что этот день настанет; просто не ожидала, что буду при этом испытывать такое удовольствие. – Кто хочет остаться в живых? Должна ли я быть милосердной или убить вас всех, как вы пытались сделать с моей командой, когда захватили меня в плен?

Последние слова обращены конкретно к Драксену.

– Делай, что хочешь, женщина, – отвечает капитан «Ночного путника», сплевывая на палубу.

Я не ожидала, что он встретит смерть так благородно.

– Твои люди должны быть разочарованы тем, что ты даже не пытаешься торговаться за их жизни.

– Если можно выбирать, – подхватывает Киран, – я бы предпочел жить.

Я улыбаюсь.

– Очень хорошо. Валлов, Дерос, отведите этого пирата на гауптвахту.

Валлов и Дерос – единственные мужчины в моей команде. Они оба мускулистые, так что легко справляются с заключенными. Особенно с такими крупными, как Киран. Но мускулы – не единственное, что делает их полезными. Мне все время нужен хотя бы один мужчина на моем корабле. Только мужчины могут слышать или, по крайней мере, как-то почувствовать мою песню. Расставаясь со своей командой, хорошо всегда иметь возможность быстро с ней связаться. Если мои люди находятся в пределах досягаемости, конечно.

– Возьмите и этого тоже, – говорю я, указывая на Энвена. – И капитана. Кроме того, в каюте за главной палубой вы найдете человека с двумя огнестрельными ранениями. Отведите и его на корабль. Мандси?

– Да, капитан?

– Присмотри за ним, ладно?

– Конечно.

Я приказываю взять в плен еще несколько действительно молодых пиратов. Трудно допустить, чтобы такие юнцы умирали. Я отпущу их в следующем порту, и Каллиган ничего не узнает.

Но другие – те, кто был жесток ко мне, по-настоящему презренные подонки, как Ульгин – будут гнить на дне моря.

– Убейте остальных, – говорю я.

Соринда первой достает меч. Она вышагивает позади линии мужчин и перерезает им горло одному за другим.

Для нее убийство – это искусство. Ее движения завораживают.