Татьяна Лакизюк - За гранью сияния [litres]

И вот наконец за столом воцарилась тишина, прерываемая только вздохами, чавканьем и хрустом костей. Анита не успела нарезать несчастную утку на порции, как домашние уже обглодали последние косточки. Едва утка закончилась, семейство набросилось на остальную еду. Несколько мгновений – и стол был практически пуст, словно все смела саранча. Бабушка, увидев, что еды больше нет, тут же вспомнила о манерах, выпрямила спину и начала обмахиваться веером, не забывая пристально следить за окружающими. Объевшийся дедушка Бу пытался незаметно вздремнуть, сохраняя при этом правильную осанку. На его красноватом морщинистом лице разлилось такое блаженство, что он стал непохож на самого себя. Обычно насупленные брови заняли положенное природой место, лоб разгладился, а кончики жидких усов даже немного приподнялись вверх, что, вероятно, означало довольную улыбку. Сцепив скрюченные пальцы на животе, он погрузился в сытые раздумья.

Дядюшка, протяжно рыгнув, с трудом выбрался из-за стола и упал в глубокое кресло перед камином. Тетя Мари, кое-как встав, уже не рискнула садиться, опасаясь за свое платье, поэтому неловко облокотилась на стену у окна. Настало время светских бесед. Дядя Руперт почистил трубку, откашлялся и завел свою вечную пластинку о том, какой он замечательный и как бы все без него плохо жили.

Под его монотонное бормотание Луна забылась и попыталась ножом для мяса отрезать кусочек тарталетки, чудом доставшейся ей при нашествии на стол. И незамедлительно получила по пальцам бабушкиной тростью.

– Ой! – мгновенно придя в себя, она отдернула руку.

Пальцы горели как ошпаренные. Луна с трудом удерживалась, чтобы не подуть на них или не сунуть в стакан с холодной водой.

– Луна! Что такое? Ты ведешь себя за столом как простолюдинка, – захихикал Стефан, незаметно облизывая жирные пальцы. – Словно деревенщина! Неумытая, необразованная, оборванная деревенщина.

Луна так возмутилась, что на мгновение лишилась дара речи.

– Да ты! Ты! Ты…

Анита, пытаясь сгладить конфликт, быстро проговорила:

– Девочка моя, успокойся! Стефан не хотел тебя обидеть! В его возрасте все мальчишки такие.

– Ага, так я и поверила! Не хотел он обидеть!!! – яростно отмахнулась Луна. – Ты прекрасно знаешь, что он ненавидит меня и мечтает выгнать из этого дома.

Упрямо вздернув подбородок, она воинственно развернулась к Стефану:

– Как ты смеешь меня так называть? На себя посмотри! Сам пальцы облизываешь!

– Еще как смею! Я-то у себя дома, в отличие от некоторых. Несчастные бродяжки, без дома, без родителей. Сиротки-нищенки! Никому не нужные, всеми позабытые, – кривляясь, завопил Стефан, стуча ложкой по столу в такт своим словам. – У кого-то сегодня день рождения, а никто об этом даже и не вспомнил! Зато мне целый стол накрыли. А кто-то и без угощения, и без подарка…

Луна выставила вперед обе руки, словно защищаясь от его слов.

– Прекрати! – закричала она, побелев от злости.

Все неприятности дня, казалось, обрушились на нее с новой силой, и она больше не могла сдерживаться. Утренний скандал, затоптанный венок, а теперь еще и это…

– Ну-ну! – дядюшка прервал свою бесконечную речь. – Луна, ты должна уважать Стефана. Что за крики? Немедленно сбавь тон! Я требую!

Дедушка Бу тоже хотел что-то добавить, но ему помешала икота, с которой он никак не мог сладить. Поэтому старик ограничился тем, что нравоучительно погрозил девочке пальцем.

– Что? – ошеломленно переспросила Луна. – Я еще и виновата?

От обиды ее голос задрожал.

– Девочка моя, успокойся, пойдем отсюда, ты вся дрожишь, – Анита настойчиво пыталась вывести сестру из-за стола.

– Ну уж нет! – в сердцах крикнула та. – Я не позволю так с собой обращаться! По какому праву он так себя ведет?!

В гневе Луна словно увеличилась в размерах и угрожающе нависла над Стефаном.

– Нищенка! Грязная замарашка! – уже не так уверенно пробормотал Стефан.

Неожиданно ему стало страшно. Захотелось побыстрее убраться из комнаты и даже спрятаться под стол.

– Это я нищенка?!

– Да, ты! – втянув голову в плечи, еле слышно пропищал Стефан.

И тут произошло нечто невероятное. Сначала волосы на голове Стефана зашевелились, словно живые. А затем из них повалил густой белый дым.

– Мама, папа! – что есть мочи завопил перепуганный Стефан. – Что со мной?

Мари быстрее молнии метнулась к сыну, начала дуть и хлопать ладонью по волосам. Руперт бестолково топтался рядом, не зная, что предпринять. Дедушка и бабушка привстали со стульев и с открытыми ртами наблюдали за происходящим.