Руслан Агишев - Верю [СИ]

Не дав ему договорить, гость встал с места. Встреча завершилась, стороны договорились, и оставаться здесь больше не имело мысли. Слишком уж странные события начали разворачиваться в столице. Степень их непредсказуемости зашкаливала. Все прежние прогнозы аналитиков оказывались совершенно никуда не годными. Казалось, снова и снова возникал какой-то непредвиденный фактор, который своими непоследовательными действиями смешивал все карты и прогнозы. Князя Ромодановского все это крайне тревожило и заставляло поспешить назад, в свое имение, где можно было подумать над всем этом в совсем другой обстановке.

Он обозначил кивок-поклон и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет, оставляя его хозяина в хорошем расположении духа. Честно говоря, все основания для последнего у Вяземского был «на лицо». Ему все удалось договориться с князем Ромодановским, заключив негласный союз и заручившись его поддержкой в намечавшемся перевороте. В привесок к такому союзнику боярин получал очень и очень многое. Во-первых, за Ромодановским стояла внушительная часть «старых» бояр, долгое время придерживавшихся строго нейтралитета в любых сварах и конфликтах. Это, на минутку, патриархи самых богатейших семейств, отпрыски которых служили в государственном аппарате, полиции, армии и, конечно, в системе имперской безопасности. Даже если все эти люди в открытую не поддержат переворот, то, скорее всего, не станут ему активно противодействовать. Во-вторых, авторитет князя мог подействовать и на Дворянское собрание, вольница которого могла и прислушаться к аргументам Вяземского. В конечном итоге, силового варианта можно будет и избежать. Имперское собрание в исключительных случаях могло «указать на дверь» императору и оспорить это решение было крайне сложно. Словом, как тут не радоваться? Все складывалось, как нельзя лучше. Каждый новые день все ближе и ближе приближал его к императорскому трону. Словно сама судьба желала исполнения его заветного желания.

— Судьба указывает мне путь… Это хорошо, очень хорошо, — улыбался Вяземский, разваливаясь в своем любимом кресле. — Это сама судьба избрала меня… Избранный…

Он «попробовал» это слово на вкус. Произнес его несколько раз: то громко, то тихо, то совсем шепотом. Ему нравилось его звучание. Избранный! А почему, собственно, и нет? Ведь он всю свою долгую жизнь шел именно к этому. Все его действия, желания и чаяния были подчинены этой цели. Он верил, что обязательно взойдет на трон. Даже в самые тяжелые времена эта уверенность была в нем непоколебима, крепка. И вот цель стала настолько близка, что до нее уже можно было дотронуться рукой.

— Избранный… это хорошо.

В мечтах боярин уже восседал на старинном троне, помнивших еще государей-воителей незапамятных времен. Вяземский железной рукой наводил порядок внутри страны, наказывая внутренних врагов и «ставя в стойло» народную вольницу. Проходил мечом и огнем вдоль внешних границ, принося туда мир и могильный покой. Враги боялись его, недруги пресмыкались. В его руках была такая власть, что кружилась голова.

В порыве чувств Вяземский стукнул рукой и ладонью попал по пульту управления визором. Тут же кабинет наполнили звуки стрельбы и непрекращающихся громких криков. Все стреляло, вопило, стучало и топало, тем самым снова ставя вопрос о виновнике или виновниках всего этого концерта.

— …Смотрите, смотрите! Это уже третий пострадавший спецназовец! — кричал репортер, тыкая в сторон пригибавшихся солдат у какой кучи бетонных развалин. — Вон они! Вон они! Глядите! Он весь в крови!

Оператор, судя по приближавшейся камере, попытался подойти к спецмашине, но был грубо отброшен. Вроде бы даже кто-то в его адрес грубо выругался.

— Он весь в крови. Сильно же ему досталось, — не унимался репортер, стараясь рассмотреть какие-то подробности. — Они просто звери какие-то. Звери, а не люди!

Молчавший Вяземский высказался при этом гораздо жестче. Когда он станет императором, то с такими людьми у него будет «короткий разговор». Физической ликвидации подлежит каждый, кто поднимет руку на государственного служащего. Будет проведена ротация в тюрьмах, в которых многократно осужденные по «тяжелым» статьям лица больше не увидят утра завтрашнего дня.

— Всех к ногтю… Всех, — бурчал он, продолжая следить за разворачивавшимся действом.

Какого же было бы их удивление (да и удивление все остальных, кто смотрел новости), узнай они правду. На самом деле не было никакого нападения террористов на специзолятор системы исполнения наказания на Ордынке. Все это была одна громадная инсценировка, проделанная особым отрядом специалистов. Последние были подчинены лично главе службы имперской безопасности и связаны личной магической клятвой. Реальностью, пожалуй, во всей этой истории были лишь внешние признаки нападения — разрушения фасады, вызванные грамотно заложенными зарядами взрывчатки; языки ледяных наростов, повисших с этажей здания; суматошная стрельба на этажах; крики и вопли. Реальным был и тот, ради кого все это и было затеяно — невысокий жилистый подросток, спеленатый и помещенный в медицинскую капсулу спецмашины. Алексея Бельского переодели в экипировку спецназа и под видом раненного вывели из здания.