Руслан Агишев - Верю [СИ]

— Вендетта, мать ее… А я, придурок, специально на сегодня дежурством махнулся, — глупо хихикнул Ершов, полулежа в кресле. — С Иркой собрался на черное озеро съездить. Денек решил выгадать. Вот же, придурок! С бабой покувыркаться решил и встрял… Точно все беды от баб…

Вендетта — это очень плохо. Он был не дурак и прекрасно понимал это. Кто бы ни напал на боярина Вяземского, должен был понимать, что в ответ может прилететь очень и очень сильно. Значит, враг ударить должен был так, чтобы от них тут и мокрого места не осталось. Правда, самого боярина-то здесь нет. Может они просто не знали об этом.

— Я-то ведь в операторской… Тут брони до черта, — с тревогой Ершов оглядел потолок капсулы, напоминая себе, что вокруг него было больше трех метров всяких защитных материалов. — Должен усидеть-то… Лишь бы ничем мощным не шарахнули по поместью. Могут ведь, собаки, шарахнуть…. Ой! Дали чем-то?! Может наши?

По капсуле пошла неуловимая дрожь, которая сразу же прекратилась. Правда, его вновь тряхнуло. Очень на взрывы похоже было. Может минометы крупного калибра с внутреннего периметра заработал? Там стволы такие, что ребенок головы запросто засунет. Они вполне могут так бабахнуть.

— Б…ь, точно от баб все беды… Сидел бы сейчас дома и пельмени с водкой жрал, — с горечью шептал Ершов.

Около часа до описываемых событий…

По имперской трасе первого класса брел худая фигурка подростка. Чуть сгорбленный, с еле двигающимися руками, без единой кровинки в лице, словно вставший из могилы мертвец. Под стать была и его одежда: разорванные и закопченные остатки какого-то комбинезона, дырявые прыжковые перчатки, полуразвалившийся ботинок на одной ноге и его отсутствие на второй.

Мимо него, не снижая скорости, проносились автомобили. Лишь единицы замедляли ход при виде одинокого бредущего человека. Правда, рассмотрев паренька вблизи, тут же давали по газам и уносились вдаль.

Алексей ни на кого и ни на чего не обращал внимания. Шел прямо, целенаправленно, не оборачиваясь. Его немигающий взгляд был устремлен прямо перед собой.

— … А какая теперь разница? Какая, к черту разница, братишка? — шептал он одними губами, совершенно автоматически переставляя ноги. — Ничего не и не осталось. Почти ничего… Семью, друзей, жизнь уже просрал один раз. Видно, сейчас на второй круг иду… Опять тоже самое. Отец погиб, не стало Анны, моей звездочки, только что чуть не угрохали самого… Чего теперь? Ждать от Вяземского «новых подарков»? Каждый день трястись в страхе, думая о нем? — спрашивал он себя с горечью, которая, переполняя его, уже лилась через край. — Не-е-а. Черта с два. Если там ничего не удалось сделать, то здесь уж оторвусь напоследок. Покуролесю, душу отведу так, что эхо по всей земле ходить будет.

С каждой фразой, что вырывалось из него, фигурка подростка окутывалась серебристой дымкой, которая тут же развевалась. От босой ноги за ним тянулась цепочка следов от глубоко впечатывающихся в пластобетон человеческих ступней. Будто бы вместо сверхпрочного покрытия дорожное полотно представляло собой рыхлую и мягкую черную массу.

— …Спрошу с Вяземского за всех обиженных им. Может тогда и моим на том свете полегчает, — парень продолжал бурчать себе под нос. — Вяземский ведь хуже тех нечеловеческих тварей, что на нас напали. Они чужой вид уничтожали, а это — своих…

Переход не самым лучшим способом повлиял на психику подростка. И без того невероятно пластичная, испытующая серьезное давление в последнее время, она с трудом стабилизировалась. «Маятник качался» из одной стороны в другую по широкой амплитуде. Свою немалую лепту вносили и неимоверно возросшие магические способности, позволявшие пропускать через организм колоссальные объемы энергии и еще больше возбуждавшие психическую активность парня. Ему бы сразу после Перехода полежать в спокойной обстановке, пообщаться в приятной компании, а не носиться сайгаком по полям и холмам с жаждой убийства в голове.

Собственно, сейчас он и находился в одном из таких чрезвычайно возбужденных состояний. Все его внимание занимали несколько ключевых мыслей — он остался практически один и Вяземский должен ответить за свою преступления. Облаченные остро насыщенные эмоции, эти мысли словно высокооктановое топливо все с большей силой подгоняли и подгоняли его.

— Вяземский…, - с нескрываемой ненавистью прочитал он столь ненавистную фамилию на высокой информационной табличке, сообщавшая о границе частой собственности рода Вяземских. — Я уже близко.