Олег Будилов - По дороге к высокой башне. Часть вторая

Готовый к походу караван построился во дворе. Переоделись не только дворяне - оруженосцы тоже натянули на себя какие-то обноски и теперь ничем не отличались от носильщиков. В таком виде узнать их было совершенно невозможно. Мечи, кинжалы и магические жезлы до поры были упакованы в тюки и мешки с припасами. Наверно, если бы королевские шпионы нос к носу столкнулись на улице с нашим караваном, никто из них никогда не заподозрил бредущих по своим делам смиренных монахов в злом умысле.

- Оружие достанете не раньше, чем пройдете ворота, - поучал нас Гамон, - ваши вещи стражники осматривать не будут. Сейчас много кто ходит в восстановленный монастырь, поэтому охрана не удивится еще одному каравану. Если остановят, скажете, что несете припасы в обитель. Говорить будет Тибон. Он жил в монастыре и знает, как общаются монахи.

Воины с интересом уставились на меня. Все они были из богатых и знатных семей и, похоже, не ожидали обнаружить в своих рядах бастарда. Конечно, почувствовать во мне дурную кровь они не могли, но рассказ о моей жизни в монастыре говорил сам за себя. Ни один дворянин никогда не отправит своего законнорожденного сына на воспитание в обитель.

Я твердо выдержал насмешливые взгляды собравшихся. Признаться, услышав слова Гамона, я не столько смутился, сколько возгордился. Приятно, когда старший признает твою значимость и собирается поручить тебе важное дело. Я не боялся предстоящего разговора со стражниками и думал, что с легкостью смогу выдержать испытание. Главное, чтобы остальные дворяне вели себя тихо. Если они станут бросать на охрану ворот надменные взгляды, то нас могут и остановить. Ну, это уже была забота Гамона. Пусть подумает, как сбить со своих людей излишнюю спесь.

В этот раз мы вышли без провожатого - купец остался дома. Обратную дорогу не трудно было найти - сначала переходишь по мостикам через ущелье, потом спускаешься по лестнице в нижний ярус, а там и до базарной площади рукой подать. По утреннему времени народа на улицах было совсем мало. Даже самые буйные ночные гуляки, наконец, угомонились и пошли спать, а добропорядочные горожане еще не вставали. Раньше в дни мира, когда караваны из столицы шли прямиком в степь и делали в Паусе короткую остановку, торговцы даже ночами не смыкали глаз, да и трактирщики круглые сутки держали двери заведений открытыми. В те благословенные годы жизнь в городе бурлила днем и ночью. Местные купцы меняли товары и у торговых гильдий, и у кочевников, которые везли в долину красивые ткани, вяленое мясо, изделия из железа, бронзы и кожи. Обычно варвары дальше Пауса не ходили. Караваны останавливались под стеной и, избавившись от товара, старались поскорее вернуться в степь. Но война навсегда изменила привычный уклад жизни и теперь городские ворота почти все время стояли закрытыми. Во-первых, в Паусе боялись нападения, а во-вторых за стеной делать больше было нечего. Торговля со степью закончилась, а в монастырь, который раскинулся в половине дня пути от городской стены прихожане теперь ходили редко. Напуганные войной миряне предпочитали молиться в церквях, расположенных поближе к дому. Редкому смельчаку, пожелавшему перебраться за городскую стену, нужно было заплатить пошлину, да еще и уговорить стражу открыть ворота. Солдаты могли и отказать под каким-нибудь надуманным предлогом, если им было лень тянуть тяжелые створки. Наврут, что видели вдалеке степных всадников - вот и весь разговор.

На базарной площади было пусто и тихо. Мы спугнули нищих, которые рылись в отбросах. Завидев наш отряд, они кинулись врассыпную. Охраны у ворот видно не было - видимо сидели в башне. Может быть, спали, а может, прятались от дождя. Я постучал в низкую дверь караульной и вошел внутрь. В небольшой комнатке на дощатых нарах спали двое, еще один стражник сидел возле печки и помешивал кочергой угли. Несмотря на то, что утро выдалось теплое, хоть и дождливое, внутри было жарко натоплено. Пахло потом, мокрой кожей и грязными портянками.

- Чего тебе? - без всякого почтения спросил караульный.

- Нам бы, добрый человек, ворота открыть, - сказал я, смиренно кланяясь, - из самой столицы караваном идем. Несем припасы в монастырь.

- Недавно же караван проходил, - удивился солдат, - неужели святые отцы уже успели все вино выпить?

Я не стал отвечать на дерзость и только ниже склонил голову.

Неожиданно из дальнего угла на свет шагнул здоровенный детина. Видимо он дремал там, в темноте сидя на табурете, поэтому я не сразу его заметил.