Владимир Батаев: Последний день Империи [СИ]

— Ладно, уел. Но с Сальдис [5] Сальдис – от древнесканд. salr (комната, зал) либо sól (солнце) + dís (сестра; дева; богиня). у нас точно ничего не было. Ну хочешь, Сердцем поклянусь?

— Держа камень за пазухой? — скривился Бернфрид. — Ну-ну… Не стоит. Я прекрасно знаю, что между вами ничего не было. Пока. Но вряд ли так осталось бы надолго.

Он вытащил из-под камзола небольшую книжицу в кожаном переплёте и швырнул её на пол, чуть подтолкнув магией под ноги собеседнику. По золочёному солнцу и короне на обложке Блакари узнал дневник Сальдис. Он неодобрительно покачал головой — это же личное, как Берн только додумался прочитать. Но теперь придётся и ему, надо же знать, из-за чего Его Императорство так разбушевался.

Всё же вчитываться Блакари не стал. Впрочем, хватило и беглого просмотра. На каждой странице мелькало его имя или прозвище.

«Блакари так улыбнулся глядя на меня и чуть подмигнул…»

«…наблюдала, как милорд Кольбранд упражняется с мечом во дворе. Какая стать, гибкость, плавность движений… А Берн вечно неуклюж, как медведь. Интересно, он и в постели…»

«Ах, эта вечная его ухмылочка, так и хочется… А чего хочется? Сама не знаю. То ли пощёчину дать, то ли целовать эти губы, пока не перестанут кривиться. Или и то, и другое».

«Интересно, Кольбранд хоть когда-нибудь расстаётся со своим мечом? Может он его и под подушку кладёт? Интересно, каково лежать на подушке, под которой спрятан меч? Я бы не отказалась проверить…»

«Берн опять напился и храпел всю ночь. А вот Блакари даже пьяный не теряет лоска и обходительности. Приволок на себе тушу ненаглядного моего муженька, так ведь не забыл раскланяться и извиниться…»

«Фрида с утра пришла вся сияющая и только и делала, что трепалась о Кольбранде и закатывала глаза. И что он нашёл в этой дуре? Почему моим фрейлинам достаётся то, что недоступно мне? Это несправедливо! Так и хочется стереть улыбку с её мордашки!»

— Фрида…

— Что? — огрызнулся Бернфрид. — Какая ещё Фрида? Ты про что там читаешь?

— Фрида — фрейлина твоей супруги. Была. Пока не упала с лестницы. Года три назад. Помнишь? Мы с ней как-то провели ночку…

— Прояви уважение хоть к памяти покойной! — взъярился Император.

Блакари покачал головой. Бесполезно что-то пытаться сейчас втолковать. Да и если даже Сальдис действительно приложила руку к тому несчастному случаю — в данный момент это дело десятое. И вообще, вряд ли, конечно. Мало ли что она написала. Да и об убийстве речи не шло. Может Императрица просто наорала на бедняжку, та в расстроенных чувствах убежала и споткнулась на лестнице. Нельзя быть таким подозрительным.

— Ладно, дружище, ты прав, твоя жена на меня запала, — признал Кольбранд. — Но этому, — он потряс дневником, — не один год. И она никогда не делала даже каких-то намёков. А что там у женщины в голове и личном дневнике — над этим ни ты, ни я не властны. Уверен, любая иногда поглядывает на кого-то, кроме мужа. Если дальше мыслей дело не идёт — что в этом страшного? Или ты сам никогда при взгляде ни на одну женщину не представлял чего-то такого? Я-то чем виноват?

Он не стал говорить, что если кто-то тут и виноват, то сам Берн. Женщина не станет засматриваться на других, если с мужем всё ладно. Ведь любила же она его, когда выходила замуж. Уж в этом-то никто бы не усомнился, вспомнить только, как она сияла, глядя на Берна. Да и клятва на Сердце — уж его-то не обмануть.

Словно в ответ на эту мысль, Сердце засияло. Или это Бернфрид снова начал тянуть из него силу?

— Берн, прекрати! — потребовал Блакари, демонстрируя кусок Чёрной Скалы. — Ты же понимаешь, это бесполезно, магией ты меня не достанешь.

Император скривился, но тянуть силу не прекратил. Кольбранд только покачал головой. Вот упрямый. Проверяли ведь уже, против Чёрной Скалы бессильна вся сила Сердца. Даже небольшим булыжником удалось однажды отколоть несколько кусочков от казалось бы несокрушимого кристалла. Ох и влетело им тогда от отца Берна. Впрочем, Император не растерялся и поместил самые крупные осколки в королевскую корону и скипетр. А из мелких потом Берн сделал ожерелье для Сальдис. Они каждый раз вспыхивали сиянием, когда она улыбалась…

Блакари встряхнул головой. Не о том он думает. И вообще, раньше ведь таких мыслей о Сальдис, её улыбке и прочем никогда не возникало. Рун, лучше подумать о Рун. У неё тоже есть кусочек Сердца, в кольце. Даже в двух — своё Блакари ей подарил. И улыбается она мило. Ну, раньше улыбалась. В последнее время-то больше саркастически кривится и язвит. Может, от Нидгара желчностью заразилась? Вроде, у них тоже что-то было, тоже мимолётно. И то не факт, оба отмалчивались и так ничего и не признали. Хотя, сам Блакари и Рун тоже не распространялись об интрижке, а Берн вон знает. Лучше б жене больше времени уделял, а не за другими следил. А может и впрямь следил, с помощью Сердца?