Екатерина Коновалова - Сколько стоит корона [СИ]

Очень быстро, почти сразу люди узнали, что их новая хозяйка -- ведьма. Но вместо того, чтобы кидаться на нее с топорами и вилами, почему-то сложили две сотни дурацких историй о том, как милорд Дойл полюбил ее и спас от каких-то страшных бед в столице, а следом она его -- от не менее страшного проклятия. Истории пересказывались и множились так буйно, что даже начали бы злить Дойла -- если бы не обеспечили Эльзе почитание черни и полную безопасность на своих землях. Она для них была не просто ведьма -- в их глазах она была покровительницей и защитницей, почти существом из старых легенд.

Так и не прочтя ни строчки в книге, Дойл бросил потерянный взгляд на деревянную резную шкатулку -- полчаса назад в нее отправилось очередное письмо из Шеана, приглашение на праздник конца года. Там уже лежали его родные братья: приглашение на имянаречение наследника престола, на летний турнир, на прошлый конец года, на большую охоту... Все -- написанные твердой рукой писца, все подписанные лаконично: "Эйрих Первый, Король". Дойл всегда писал ответы сам, и всегда одно и то же: выражает глубокое почтение и сожалеет, что не имеет возможности принять... и проч., и проч.

За возвращение в Шеан он отдал бы многое, даже согласился бы, чтобы снятые Эльзой боли в плече и колене вернулись вновь -- лишь бы снова скользить по коридорам шеанского замка, снова ломать голову над реформами и охранять королевский покой от тех, кто желает нарушить его. Там было его место -- единственное, где он мог приносить пользу.

Но взглянуть в глаза Эйриху -- это было выше его сил.

Скрипнула дверь, запахло весенней грозой. Дойл обернулся и подарил Эльзе самую радостную из небогатого арсенала своих улыбок. Она в ответ нахмурилась и спросила:

-- Может, стоит поехать?

Легко поднявшись, Дойл подошел к жене, коснулся ее подбородка, заставляя опустить голову, коротко поцеловал, но ничего не ответил, предлагая ей самостоятельно додумать очевидный ответ.

-- Внизу гонец. Передал тебе. Говорит, дело срочное, -- в руку Дойла лег свернутый наспех конверт с личной печатью Эйриха.

Сердце пропустило удар и застучало с удвоенной силой -- брат не писал ему лично уже больше года. И это письмо -- едва ли очередная светская записка. Он сломал печать, быстро пробежал глазами кривые, торопливые строки -- и не сдержал короткого: "Проклятье!".

-- В чем дело? -- нервно спросила Эльза, и Дойл вернул ей письмо, а сам бросился к двери и рявкнул:

-- Рейн! Джил!

Его голос отдался эхом в коридорах замка, вспугнул дремавшую прислугу и охрану. Командир отряда Рейн и Джил появились на пороге библиотеки менее чем через пять минут, за время которых ни Дойл, ни Эльза не сказали не слова. Эльза мяла краешек письма, Дойл указательным пальцем отстукивал военный марш по дверному косяку.

Не дожидаясь приветствий и поклонов, Дойл приказал сухим голосом:

-- Рейн, готовь своих людей, мы выступаем на рассвете. Джил, проверь мои доспехи.

Рейн по-военному коротко поклонился и скрылся из виду -- он не обсуждал приказов. Джил тоже хотел было побежать выполнять задание, но остановился и спросил:

-- Милорд, что случилось?

Дойл сжал губы плотнее: мальчишка в последнее время слишком уж расхрабрился -- давно его никто не порол за болтовню. Но у него на Джила рука не поднималась, а больше было некому. Так что он ответил:

-- Остеррад. Займись доспехами, мальчишка. Живо.

Он повернулся к Эльзе, которая все еще держала в руках записку Эйриха. Нужно было что-то сказать ей, попросить быть осторожной -- но слова не шли. Он подошел к столу, пододвинул к себе писчий прибор, взял перо и быстро набросал несколько строк. Запечатал восковой печатью и, поколебавшись, приложил свой перстень. Это письмо отправится к адресату в тот же миг, как сам Дойл сядет в седло и, во главе рыцарей своего края, выступит в поход, чтобы соединиться с армией Эйриха у реки Иннэ в двух днях пути от столицы.

-- Кому ты пишешь? -- спросила Эльза осторожно. Дойл стиснул кулак, тяжело выдохнул, но все-таки ответил:

-- Тому, кто знает лучше меня, как использовать морское побережье Остеррада во благо Стении. И тому, кто мне нужен на этой войне.

С минуту Эльза молчала, а потом ахнула и медленно оперлась рукой о стол, словно силы ее оставили.

-- Ты убил его. Ты сам сказал, что он мертв. Я думала, что ты его убил.

Дойл дернул плечом и глухо проговорил:

-- Я не смог, хотя должен был.

Он действительно тогда занес кинжал для удара. Рикон не отводил взгляда, не моргал, и ни на мгновение не потерял обычного своего спокойствия -- просто ждал смерти от рук, которые еще недавно с глубоким почтением целовал. И Дойл не сумел нанести удара.