Кристина Юраш - Принц и Лишний

Что-то завалилось и шлепнулось на пол под тихое чертыханье. Продавщица слезла со стула и подняла упавшие упаковки, снова расставляя их по местам и поправляя ценники.

— Не путайте полную семью с полноценной! Передайте вашей Катюше, что если бьет, то не любит. И уходить надо. Пока жива-здорова, — не выдержала я, с ужасом глядя на горе-советчицу.

— А ты че в любви понимаешь? Молодая еще, чтобы жизни учить! Бери свое мороженое, и побыстрее! — огрызнулась тетка. — Катюш, я тебе потом перезвоню. У меня покупатель. Сейчас обслужу и переговорим. Не вздумай собирать вещи… С двумя детьми ты никому не нужна!

Через пять минут тщательного кастинга, который чуть не стоил мне обморожения, я гордо несла свою добычу навстречу Смерти.

На скамейке сидел одетый в джинсы (это я выбирала!), футболку (тоже я!), кроссовки (и снова я!), в солнечных очках (мне их дали в подарок, вместе со скидочной картой!) мой любимый и ждал меня, с ленивым интересом рассматривая прохожих. Его нельзя посылать в магазин. Фраза «че роешься, давай быстрее! А мельче денег нет? Че тысячу тычешь, у меня сдачи не будет!» чуть не стоила одной хамке-продавщице жизни. С тех пор я предпочитаю выбирать мороженое самостоятельно, дабы оградить хамоватый персонал от неизбежной смерти, а любимого — от соблазна ее приблизить.

— Мне что-то не верится, что Гимней был богом Любви… — заметила я, кусая рожок и глядя на свое отражение в чужих очках. До того, как нам захотелось мороженого, мы обсуждали моего бывшего работодателя.

— Был, пока в него верили, душечка… Как только вера исчезла, он снова стал обычным человеком, — заметило мое чудовище, рассматривая обильный джем. — Он лишается всего, что делает его богом. Но тебе это не грозит, душа моя. Ты не богиня. Ты — моя Любовь. Если надо будет, я заставлю всех в тебя поверить.

— Слушай, а может, мне позвонить маме? — я вытерла свою щеку, испачканную мороженым. — Узнаю, как дела? Расскажу, что у меня все хорошо, что за меня можно не волноваться… Просто как-то неудобно… Я тут думаю пригласить ее на свадьбу, но сначала мне бы хотелось просто с ней поговорить…

Иери улыбнулся, а я достала новый телефон, по памяти набирая мамин номер. Я нервно рассматривала свои старые кеды, вслушиваясь в каждый гудок.

— Алло, кто это? — спросил взволнованный мамин голос.

— Это я, мам, — произнесла я, глядя, как мое мороженое тает на солнце. — Привет!

— Люба! Да что ж такое! Ты что? Не могла позвонить и сказать, где ты? Уехала, ни слова не сказав, где тебя искать! Мы с отцом знаешь как волновались! Чем ты думала? Мы вынуждены всем рассказывать, что ты учишься! Решила получить второе образование! Ты где? Я сейчас позвоню твоему любимому, пусть тебя заберет! Где ты находишься?

— Какому «любимому»? — спросила я, усмехаясь. — Уж не тому ли козлу, который бил меня с вашего молчаливого согласия?

— Не говори такие глупости! Как он мог тебя обидеть? Да он с тебя пылинки сдувал! Мы уже вам свадебный подарок купили! — обиделась мама. — Какой — не скажу. На свадьбе подарим!

— Твой «любимый» теперь с другой. Встретил буквально неделю назад. Так что мы расстались навсегда. И я очень этому рада. Мам, я тут замуж вышла, — вздохнула я, глядя на свое отражение в чужих очках. Нет, я, конечно, соврала. Замуж я выхожу только завтра, а мамин «любимый» буквально вчера сломал хвост. Это мне по секрету сказали. Повезло, что упал на козырек… Так что ждет его долгая и мучительная… жизнь.

— Как? — обомлела на том конце провода мама. — А почему ты не пригласила нас на свадьбу? Ни нас, ни тетю Люду, ни тетю Свету, ни Михайловых, ни Зиночку с Сашенькой, ни Тамару с Маринкой? Рассказывай! У него есть машина?

Ну да, «жюри» конкурса «Лучшие родители» не будет на нашем празднике. Зачем мне, чтобы по окончании торжества кто-то выставлял оценки моему платью, моему мужу, моему торту, моему букету и моим родителям, которые так удачно «пристроили» свою дочку?

— Нет, машины у него нет. И свадьбы не было. Просто расписались, и все, — простодушно ответила я, глядя, как капает мороженое в моей руке. В этот момент в глазах родителей мой «муж» тут же перешел в разряд «неудачников».

— А кем он работает? — озабоченно спросила мама, втайне надеясь, что его возит личный водитель на служебном авто. Или в декларации о доходах все имущество записано на родственников.

— Безработный, — сообщила я, глядя на «безработного», с улыбкой доедающего мороженое. Он прекрасно слышит весь разговор. Я протянула ему свой рожок, облизывая пальцы. — Ему не жмут руку депутаты, у него нет связей в прокуратуре и в городском совете, его номером телефона не угрожают в случае отказа, ему не отдают честь.