Виталий Останин: Князь Благовещенский

— Куда, Игорь Сергеевич? — гортанно осведомился водитель, когда черная дверь и тонированное стекло отрезали меня от прозрачного осеннего дня.

— В библиотеку.

— Княжескую или общественную? — без удивления откликнулся абрек.

— Давай в общественную.

Посмотрим на политическую карту, почитаем про магов… А то без информации мои телодвижения становятся все больше похожи на прогулку по минному полю. Нет-нет, да и проколюсь где-нибудь.

— Хорошо. — откликнулся водитель.

Мотор отозвался рыком сильного и сытого льва, тяжелая машина мягко тронулась. Я откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. И в этот самый момент водитель рявкнул во весь голос:

— Щит!

Было неожиданно услышать английское ругательство от этого сына гор. Я открыл глаза, чтобы посмотреть на то, что вывело из себя моего молчаливого водителя. И я увидел, как в лобовое стекло летит сгусток огня величиной с голову.

Пока внутри черепной коробки суматошно носилась мысль, состоящая из одного "что?" и нескольких нецензурных ругательств, тело все сделало само. Мышцы живота вдруг затвердели до состояния гранита, руки взлетели вверх, а рот произвел мощный гортанный выдох-крик. Воздух сгустился в кисель, а потом и вовсе прекратил поступать в легкие. Я, будто раздвоившись, смотрел на приближающуюся огненную смерть. Одна моя половина перепуганно визжала на одной ноте, словно девица, увидевшая мышь, друга с мрачным удовлетворением сообщала, что успела. Что именно она там успела, я понял, когда пламя расплескалась вокруг лобового стекла, но не прикоснулось к нему.

Я это сделал.

Как — представления не имею. Что — без понятия! Но сделал. Спас себя, водителя и машину.

Тяжелая "Ладога" подпрыгнула, наверное, на полметра вверх, бухнулась обратно. Меня чувствительно приложило макушкой о крышу салона. И сразу сложились в одно оба "я": перепуганное и самодовольное. Ставшее чем-то третьим. Изменившимся.

Воздух вновь потек в легкие. Воспользовавшись этим, я заорал:

— Гони!

Плевать, что это было! Плевать, что я сейчас сделал и как я это сделал! Валить отсюда! Валить со всей возможной скоростью! Забиться в щель и не отсвечивать! Хренов мир! Хреновы маньчжуры! Хренова магия!

— Дабъем их, боярин! — обернулся с водительского места абрек. Черные его глаза азартно блестели, а белые зубы были плотоядно оскалены. — Стрелок выдахся! Мы их вазмем!

Его акцент, ранее мной не слышимый, тоже был признаком возбуждения. С ним водитель сразу же стал похожим на тех кавказцев, которых я знал: диких и шумных. Не дожидаясь моей реакции, он толкнул дверь и выкатился на улицу. Двигался он со скоростью неожиданной для его габаритов.

Я не успел крикнуть "Куда, кретин?" и остался в машине один. В салон сразу же проникли звуки. Гудение — пламя, не получившее в пищу машину, что-то все-таки пожирало. Визг сигнализации — ударной волной зацепило стоящие по обочинам авто. Напуганные крики — случайные прохожие торопились покинуть опасный район набережной Амура. Топот — кто-то бежал совсем рядом с "Ладогой".

"Придурок!" — по краю сознания прошла мысль, когда я, вслед за абреком, выскочил из машины. — "Ты-то куда прешься?!"

В сторону домов от машины улепетывал худощавый мужчина. Я лишь мельком глянул на него — не по мою душу и ладно! Перевел взгляд на водителя. Тот уже дрался. Двигаясь все с той же фантастической быстротой, он наносил удары, получал их, отскакивал и снова нападал. И все время что-то кричал. Или пел — я не разобрал. Его противники, трое мужчин, пытались попасть по нему какими-то саблями, но пока им этого сделать не удавалось.

На моих глазах абрек подставил голое предплечье под одну из сабель и клинок отскочил от кожи, не причинив никакого вреда. Я кажется даже звон услышал! Характерный такой, железо по камню. Может, глюк, конечно. В таком состоянии чего только не покажется. Воспользовавшись замешательством противника, водитель тут же нанес удар. И, я клянусь! — рукой пробил тому грудь насквозь! Я отчетливо увидел, как голая рука одного человека вошла в грудь другого и вышла наружу! Окровавленная!

"Господи!" — я кажется по бабьи приложил руки к щекам. — "Да что происходит?"

Тот, другой я, который остановил летящее в машину пламя, больше не проявлялся. А без него, импульс, толкнувший меня выскочить из машины вслед за водителем, как-то быстро иссяк. Я не представлял, что делать дальше: стоять и смотреть на драку, бежать, спрятаться опять в машину или все-таки помочь кавказцу? Хотя, чем я могу помочь человеку, которого не берет сталь и который крошит грудные клетки, как пенопласт?