Ирина Котова - Королевская кровь. Книга 8 [СИ]

- Как будто с тобой возможно спорить, - она с ироничной нежностью погладила его по рыжим волосам, по щеке, и Луциус едва заметно улыбнулся, взял ее ладонь, прижался губами и отпустил.

Графиня посмотрела на часы, затем на любовника - уже с легкой укоризной.

- Полвосьмого утра, Лици.

- Вот именно, - Инландер тоже взглянул на часы. - У тебя пятнадцать минут, милая. Я в девять должен быть на завтраке в Форштадте, а днем - на памятных мероприятиях у могилы Магдалены.

- Пятнадцать минут для дамы на утренний туалет? - леди Лотта, несмотря на ворчание, уже накидывала роскошный кружевной пеньюар. Встала. - Ты меня за одного из своих гвардейцев держишь, Лици?

- Я и так дал тебе поспать. Поторопись, - невозмутимо повелел его величество и пересел в кресло. - Лотти…

Она обернулась у входа в ванную комнату, подняла брови.

- Через год я устрою тебе такую свадьбу, что о ней ещё век будут говорить, - пообещал он почти виновато. - А сейчас одевайся.

Часовня Белого Целителя располагалась в прибрежном имении Инландеров, на узкой каменистой скале, высоко поднимающейся из моря, что сейчас взбивало у ее подножия ледяную крошку. Построенная из белого камня, за годы покрывшегося соляными узорами, почти вросшая в гранит, она, казалось, парила в воздухе.

Через двадцать минут после пробуждения леди Шарлотты в гостиной ее покоев появилась придворный маг Инляндии, выглядевшая ещё более сонно, чем скороиспеченная невеста. Виктория с невозмутимым лицом поприветствовала короля, улыбнувшуюся ей графиню и перенесла их к часовне. Леди Лотта, ступая рядом с будущим мужем и чувствуя, как уверенно он сжимает ее пальцы, краем глаза заметила сияние над головой, обернулась - волшебница двигала руками, их с Луциусом вместе со строением накрывало несколькими хорошо видимыми переливающимися щитами.

Короля с невестой у открытых дверей встречал старенький священник. Обветренное лицо его было покрыто морщинами, глаза выцвели, как бывает у тех, кто всю жизнь живет на море и всматривается в сияющий горизонт, но спина была прямой, и руки, которыми он благословлял гостей, - крепкими.

В белой часовне перед небольшой статуей змееногого Белого Целителя, покровителя страны и династии, леди Шарлотту Кембритч, графиню Меллисент, и его величество Луциуса Инландера назвали супругами. Король был сух и невозмутим - а вот графиню от обрядного речитатива, далекого и ровного гула моря и свиста ветра в узких окнах святилища все же пробрала нервная дрожь, которая закончилась, когда ее дрожащие пальцы почти до боли сжала крепкая рука. Луциус защелкнул у нее на запястье традиционный брачный браслет Инландеров в виде кусающей себя за хвост змеи, подождал, пока супруга сделает то же самое и с несвойственной ему мягкостью прижал леди Лотту к себе, целуя. Священник деликатно отвернулся

- Я все исправлю, - пообещал король, внимательно глядя ей в глаза. - Веришь, Лотти? Инлием клянусь, исправлю.

- Ты уже клялся, - прошептала она без упрека. - Не нужно, Луциус. Просто будь со мной. Я все вынесу, только не оставляй меня больше.

- Никогда, Лотти, - пообещал он уверенно. - Никогда.

Виктория вернула их домой и осталась дожидаться монарха в гостиной. Афишировать тайный брак не стоило, и новобрачные сняли с себя браслеты, сложили их в шкатулку, чтобы надеть через год, на официальной церемонии. Его величество, несмотря на стремительно приближающийся завтрак, королевские обязанности и прочие важные вещи, все оторваться не мог от супруги - то сидел, курил свои сладко пахнущие сигареты и смотрел, как она переодевается в домашнее платье, то целовал ее и с нежностью прижимал к себе, и слова признаний, неловкие, немного высокомерные, очень странно звучали в устах этого сухого человека.

- Я бы хотел провести этот день только с тобой, Шарлотта, - сказал он, когда времени оставалось совсем немного. Они стояли у окна, прижимаясь друг к другу, а за окном наконец-то сквозь туман начало пробиваться зимнее солнце. - Но не могу. Вечером приду к тебе, отпразднуем.

- Я все понимаю, Лици. Иди в свой ужасный кабинет. Иди же, - вопреки строгому тону, леди Шарлотте хотелось улыбаться, и чувствовала она себя неприлично, невозможно молодой. И, вопреки своим словам, тоже не хотела его никуда отпускать. Его величество словно не слышал ее - рассеянно гладил по спине и курил.

- Ты - моя жена, - проговорил он, наконец. - Я так спокоен сейчас, Лотти. Мне кажется, я никогда не был так спокоен. Люблю ощущение, когда я все сделал правильно. Как это ты согласилась после всего того, что было?