Эми Хармон - Птица и меч

Улетайте , — мысленно велела я спускающимся тварям. — Вам здесь не место! Улетайте! Живите мирно!

Будто услышав мои призывы, несколько вольгар действительно развернули крылья и взмыли под облака.

— Ларк! — надрывался Буджуни, пытаясь затащить меня под деревья. — Ларк, бежим!

Я нырнула под разлапистую ель, где и должна была оставаться по приказу Тираса. Отсюда мне было отлично видно заполонивший небо рой, когтистые руки и ноги, крутые рога и острые, как лезвия, крылья, приделанные к человеческим туловищам. Король и Кель сражались спина к спине, молниеносно орудуя мечами, и хотя их удары были точны и не знали промедления, двоим бойцам противостояли десятки тварей. Одежда короля давно промокла от крови, а под ногами у него, словно марионетки с перерезанными ниточками, лежал десяток павших воинов.

«Мы все здесь умрем». Я поспешно отогнала эту мысль и обратила все силы на мысленный крик к птицелюдям.

Летите, а не то умрете.

Летите, а не то умрете.

Летите, а не то умрете.

Но они не слушали. Я была слишком напугана. Страх стреноживал мой внутренний голос, наполняя его предательской дрожью. Еще один воин с душераздирающим хрустом приземлился на дорогу, и Тирас всадил меч в живот метнувшегося к нему вольгара. Не успел он высвободить клинок, как перед ним опустились еще две твари. Один из стражников в последнюю секунду заслонил короля — и его тут же утащили под облака. Я зажмурилась, пытаясь отрешиться от этого хаоса.

Летите, а не то умрете.

Летите, а не то умрете.

Летите, а не то умрете.

Слова в голове превратились в гул, а затем рев, затопивший черное пространство за сомкнутыми веками. Буджуни что-то кричал у меня над ухом, но я не открыла глаз. Сейчас это было не важно.

А потом я перестала слышать и Буджуни. Остались только мои собственные мысли и их бесконечное эхо в темноте сознания — будто я падала в колодец и наконец обрела голос, только чтобы позвать на помощь.

Летите, а не то умрете.

Летите, а не то умрете.

Летите, а не то умрете.

Л не то умрете.

Умрете.

Лицо обожгло жаром. Слова, лязгавшие у меня в голове, постепенно затихли и исчезли, оставив лишь тупую боль между глазами и металлический привкус во рту. Я с трудом разлепила веки. Борода Буджуни щекотала мне нос, а кислое дыхание опаляло брови. Я повернула голову, чтобы глотнуть свежего воздуха, и потянулась рукой к ноющей щеке. Кто-то отвесил мне пощечину. И неслабую.

— Она очнулась! Очнулась! — фыркнул тролль и захихикал от облегчения.

Я сердито уставилась на него, попутно заметив, что на землю опустилась ночь. Буджуни наконец отстранился и помог мне сесть. Мы были уже не под елью — видимо, меня куда-то перенесли. От резкого движения я покачнулась, но чья-то рука не дала мне упасть. Я подняла голову: надо мной склонился король Тирас. В лунном сиянии его глаза были совершенно черны, а одежда казалась грязной от запекшейся крови, но сам он выглядел невредимым. Увы, этого нельзя было сказать о большей части его отряда. Трупы вольгар были перемешаны с телами мертвых и раненых членов королевской гвардии.

— Они убрались, Ларк! — отчитался Буджуни. — Эти твари. Просто взяли и улетели.

Король встал и зашагал прочь, не желая больше тратить на меня время. Те, кто еще мог ходить, стаскивали туши птицелюдей в одну кучу и пытались облегчить страдания раненых бойцов. Над полем стояла густая трупная вонь, но я решительно поднялась на ноги, собираясь помочь как смогу.

— Мы пришлем людей за мертвыми, — объявил Тирас, — но сейчас нужно уходить, пока есть время.

Его глаза шарили по небу, словно он в любую минуту ожидал возвращения вольгар.

— Они могли убить нас всех. Им незачем было отступать.

— Лошади разбежались, — обреченно доложил Кель. — А у нас есть неходячие раненые.

Я сделала три шага на трясущихся ногах и потянула короля за рукав. Затем указала на деревья. Тирас вскинул черную бровь. Я попыталась изобразить рукой бегущую лошадь и повернулась к Буджуни за помощью.

— Леди Корвин ладит с животными, ваше величество, — перевел тот негромко.

— Но у нас не осталось животных, миледи, — вяло возразил король и опустился на колени, чтобы прощупать пульс павшего воина.

Если бы я могла говорить, я бы сказала ему, что тот давно мертв. Его душа покинула тело, оставив лишь бездыханную и бессловесную оболочку. Я снова указала на деревья. За ними отчетливо ощущался страх лошадей. Их легко было почувствовать: эмоции коней напоминали большие маяки, горящие в темноте. Недавно они разбежались в испуге, но потом сбились в кучу, за которой тянулся громкий красный след отчаяния. Они были недалеко.