— Итак, — первой подала голос Клаудия. — Ты уже все знаешь, верно?
Старик кивнул. Он все пытался рассмотреть в дочери следы раскаяния или каких-то душевных терзаний, но тщетно.
— Это была ты, — отозвался он. — Все это время.
Теперь уже кивнула девушка.
— Я надеялась, что ты будешь гордиться мной. Это не самый простой ритуал, если ты помнишь. Все мои силы и знания ушли на то, чтобы воссоздать сцену сожжения Маргариты. Думаю, получилось неплохо.
— Ты знаешь, что я никогда не сомневался в тебе. Ты одна из самых одаренных…
— Да? — ядовито спросила она, сильно подавшись вперед. Стена из пара между ними постепенно рассеивалась, принимая очертания комнаты. — Тогда к чему были эти тайны и запреты? Почему ты ставил на меня блоки, изменял память? Ты ничем не лучше моего отца!
Последние слова прозвучали как плевок, от которого Абраму захотелось вытереть лицо рукавом.
— Ты не понимаешь. Я хотел защитить…
— О, не смей говорить мне, что я не понимаю! — она словно зацепилась за тему, которой давно болела и жаждала обсудить, и теперь с каждым словом все больше набирала силу. — Не смей говорить мне о защите! Все, кого ты способен защитить — это ты сам! Только сейчас, только теперь я вижу все ясно как днем! Все ваши заговоры, планы и уловки на моей ладони и в моей власти!
— Клая, милая, дай мне…
— Не смей! — взвизгнула девушка и вскочила со своего мечта. — Не смей называть меня так!
— Хотя бы выслушай меня…
— Нет! — отрезала она. — Ты должен был говорить раньше, у тебя было целых двадцать лет для разговоров! Ты учил меня владеть своей силой, жить с ней. Ты заменил отца, предавшего меня, стер из памяти брата, забывшего меня. Ты создал меня — так я считала. Создал лучшую версию меня. Но тьма, живущая внутри, была моим личным ежедневным адом. Я думала, что недостойна жить, недостойна дышать рядом с тобой. Жажда смерти и крови шла рядом со мной, куда бы я не отправилась, и я думала, что это мои мысли, которые никак не удается искоренить. Каждое утро и каждый вечер во мне то и дело просыпалось чудовище, которое нашептывало планы мести и сцены убийства, которое питалось моей злобой и ненавистью, которое было частью меня. Из-за него меня держали взаперти, выгнали из дома и даже здесь я чувствовала себя отверженной…
— Но это не так! Клаудия, послушай…
— Нет! Я больше не буду слушать тебя! Я верила! Все эти годы я считала, что ты помогаешь мне справляться с собой, помогаешь мне жить, а на самом деле ты просто блокировал мою силу. Каждый новый год — новое ограничение. Чего ты хотел добиться этим?
— Ты не понимаешь, — слабый голос Абрама тонул в эхе от криков Клаудии. — Это все было для твоего же блага…
— Я не верю тебе, — тихо сказала девушка, опускаясь в кресло. — Больше не верю. Столько лет я была твоей марионеткой. Отец ведь платил тебе? Не отрицай, я знаю правду. Я теперь все знаю. Мне казалось, что у меня наконец появилась семья, но это снова оказалось дешевым фокусом.
— Это все ведьма, — сказал Абрам, и голос его звучал сильнее и увереннее. — Она пытается обмануть тебя, использовать.
Клаудия запрокинула голову и расхохоталась. Отраженный от пустых стен, ее демонический смех умножался и заполнял собой комнату. У Абрама побежали мурашки.
— Ты что, так и не понял? Это я ведьма! Я!
— Нет! — крикнул старик, поднимаясь. — Ты все еще та самая девочка, которую я увез из враждебного ей дома. Ты та самая Клая, которая стала мне дочерью, которую я любил… и всегда буду любить! Ты моя семья, Клая!
— Хватит! — зашипела Клаудия. Воздух вокруг нее сгустился и затрещал, пронзаемый небольшими разрядами. — Не смей. Называть. Меня. Так!
В воздухе мелькнула ее тонкая рука — и в Абрама полетел огненный шар. Чудом он успел отпрыгнуть в сторону — кресло за его спиной превратилось в пепел. Следом еще удар — старик инстинктивно выбросил вперед руку и превратил огонь в камень, но рука до самого плеча обуглилась и почернела. Следующий удар пришелся по котлу — тот разлетелся вдребезги, выпуская наружу оставшихся призраков. Они плотной завесой окружили Абрама и Клаудию, давая время перевести дух.
— Послушай меня, девочка! — из последних сил крикнул Абрам. — Я хочу спасти тебя! И твой брат тоже!
— У меня нет брата! — завизжала Клаудия, и рядом с Абрамом что-то черное, утыканное шипами и иглами. — У меня никого нет!
— Это не так, Клая! Пока есть хоть один человек, любящий тебя, это не так!
Слова замерли на губах Клаудии, и она застыла, вскинув руки для нового заклятия. Пронзительный скрип заполнил все вокруг, разреза воздух и сшивая его заново. У Абрама затряслись руки, а девушка согнулась пополам и завыла от боли, совсем как дикий зверь.
Читать дальше