Анна Ринифе - Город забытых снов(СИ)

Город забытых снов

Жизнь есть сон.

П. Кальдерон.

Сон разума порождает чудовищ.

Ф. Гойя.

Их было двенадцать. Двенадцать едва различимых силуэтов на фоне непроглядного мрака. Их присутствие заполняло все пространство, не оставляя свободным ни одного миллиметра, ни одного атома. Темнота лежала на их плечах курчавыми охапками грозовых облаков, обволакивала их одежды искуснейшими плащами из черного шелка, ниспадала с их лиц призрачной дымкой, обжигала из их глаз бездонными пропастями абсолютного знания.

Они сидели молча, не глядя друг на друга.

Самый темный из них фактически сросся с мраком. Его левая часть туловища была полностью окутана черным туманом, словно растворилась в нем, стала единым целым с материализовавшейся пустотой. Его лицо было спокойно, но глаза выдавали ноющую боль, которая застыла в своем апогее и никак не могла пойти на убыль в течение более сотни лет. Густые брови делали и без того выразительный взгляд пронизывающим насквозь. Темные волосы были зачесаны на пробор сбоку. Черные усы с опущенными вниз уголками завершали мрачный портрет. В этом лице было нечто демоническое, что одновременно и пугало, и притягивало, нечто сродни мудрости того, кто выжил, пройдя через ад, или безумства того, кто не стал спасаться, зная, что каждый носит свой ад в себе.

Напротив сидел мужчина с не менее живописными чертами. В его взгляде было что-то орлиное, лихорадочное, пробирающее до мозга костей. Он угрюмо смотрел в никуда, но, очевидно, был весьма доволен своим расположением, почитая за честь столь близкое соседство с черноусым. Уголки его рта были опущены, тонкие губы плотно сжаты. Однажды ему сказали, что нельзя прикасаться к идеалам, дабы их позолота не осталась на руках. Он хорошо помнил это и поэтому сидел молча, не уступая своему страстному желанию завести дружескую беседу.

Поодаль от этих двоих, раскинувшись в утопающем во мраке кресле, сидел аристократичный денди. Уложенные волнами волосы обрамляли высокий лоб. Томные глаза с поволокой выдавали завзятого кутейника и завсегдатого званых обедов, тонкого наблюдателя и острого на язык шутника. Тяжелый подбородок не лишал черты его лица мягкости и определенной романтичности. Его одежда значительно лучше сохранила краски, чем костюмы тех двух, застывших напротив друг друга, и являла собой настоящее произведение искусства, самым ярким пятном которого была зеленая гвоздика в петлице, пронизывающая темноту как дрожащее северное сияние в черном небе полярной ночи.

Недалеко от щеголяющего роскошным убранством джентльмена сидел более скромный мужчина. Он выглядел старше, носил усы и бороду. Строгий костюм не скрывал его полноту. Он был похож на университетского преподавателя или заслуженного госслужащего. Казалось, он попал сюда по ошибке. Легкая рассеянность время от времени отражалась на его лице, но она уступала место гордости, когда его взгляд мимолетом падал на денди. Он, несомненно, чувствовал свое превосходство, несмотря на неказистость фигуры и непримечательность одежд. И залогом этого превосходства могла быть только женщина, предпочетшая воробья павлину.

Прислонившись к стене, сидел еще один мужчина. На вид ему было за пятьдесят, на его худощавом лице отчетливо проступали скулы, усы тупоугольным треугольником высились над нижней губой, высокий лоб переходил в блестящую лысину. Его глаза были светлее, чем у остальных, но в них нельзя было не заметить боль невосполнимой утраты. Голова мужчины была опущена, поглощенный собственными мыслями, он не обращал внимания на обеспокоенно поглядывающего по сторонам юношу, сидевшего в нескольких шагах от него. Молодой человек плотно прижал руки ладонями к коленям, напряг спину, словно в ожидании удара, и, очевидно, пытался понять, для чего он здесь. В его больших карих глазах застыл страх. Но он не был испуган, это было естественное выражение его лица, словно предупреждение, останавливающее препятствие для тех, кто, намерясь заглянуть глубже, чем обычно, рисковал встретиться с абсолютным хаосом.

Укутанная в черный бархат, в углу сидела женщина с лицом Мадонны. Ее большие темные глаза смотрели с теплом, они контрастировали с маленьким ртом и тонким носом. Однажды, поддавшись азарту пари, она создала монстра, чья озлобленность не знала границ.

Справа от нее сидел пожилой мужчина с очень добрыми глазами. У него были крупные черты лица и темные брови. Уголки губ слегка приподняты в едва уловимой улыбке. Он сидел, с любопытством разглядывая свою компанию. Он узнал многих, но понимал, что они не имеют представления, кто он.