Ванда Алхимова - Семь горных воронов [litres с оптимизированной обложкой]

– Она просто беспокоится о вашей безопасности, на дорогах нынче неспокойно, – возразил Каэрвен. – Но я бы, честно, тоже дал вам одного из парней. Не хочется гонять ребят туда-сюда, они еще от перехода не отошли. Да и потом, вы уже к вечеру седьмого дня будете в Серых горах, вас встретят. Чего миледи так переживает, понять не могу.

– Ты можешь сказать ей, что я отказался от охраны, – предложил Белый Ворон.

– Нарушить распоряжение? – испугался Каэрвен. – А то вы ее не знаете: миледи меня на куски растерзает.

– А ты вали все на меня, – улыбнулся альбинос. – Сам подумай – зачем мне столько людей и денег? Я возьму десять золотых, двести серебряных и триста медных. Хватит за глаза.

– Звучит очень разумно, – заколебался Каэрвен. – Тем более что вы поедете по Большому тракту, там встречаются конные патрули Черных гвардейцев, да и ночевать в тавернах будете… А расходы лишние сейчас ни к чему. Ну, на ваш страх и риск. Так и скажу миледи – мол, уперлись и отказались наотрез.

– Да, так и скажешь, – кивнул Белый Ворон, почувствовав странное облегчение. – Я оставил в своих покоях сундук с книгами, очень прошу, проследи, чтобы его прислали вслед за мной в Твердыню, когда поедете обратно.

Каэрвен отвел его на задний двор дворца, где стояли огромные гостевые конюшни. Там он выделил Третьему Ворону высокого вороного жеребца и, пыхтя, отсчитал ровно столько монет, сколько тот сказал. Тем временем пришел молодой стражник, лица которого Белый Ворон не помнил: видимо, в те времена, когда он еще жил в родном гнезде, этот парень был совсем ребенком, ему и сейчас было не более пятнадцати.

– Вот, это Трайни, – представил его лорд Каэрвен. – Он поедет с вами. Вы не глядите, что молод! Он отлично топором владеет, зоркий, храбрый, а в седле держится, как будто в нем и родился.

– Хорошо. – Белый Ворон посмотрел на Трайни и отметил про себя, что тот явно не радуется ни знакомству, ни поездке. – Ну, я готов.

– Храни вас Небеса.

Каэрвен церемонно раскланялся и помог лорду сесть в седло.

Трайни также забрался на кобылу такой же масти, что и жеребец, и они медленно двинулись со двора.

Белый Ворон не оборачивался на замок, хотя очень хотелось. В сущности, ему нечего было тут жалеть, кроме своих книг и комнат, но в сердце острой занозой засело воспоминание о принцессе Лорне. Белый Ворон чувствовал, как будто в нем что-то сломалось в тот момент, когда он смотрел на слезы девочки и слушал ее крики.

Он не питал иллюзий: это всего лишь неожиданный каприз романтично настроенной девочки, слишком рано начитавшейся баллад и романов, наслушавшейся от высокородных девушек про любовную науку. Но все же сердце ныло, и Белый Ворон погрузился в глубокую задумчивость.

Третий ехал по улицам, уронив голову на грудь, и неосознанно тер правое запястье. Там немного жгло, словно от укуса насекомого. Но если бы Белый Ворон оторвался от своих раздумий и посмотрел на внутреннюю сторону запястья, он бы увидел, как там проступает тонкими царапинами некий символ, похожий на птичий след на снегу. Ровно в том месте, где руки альбиноса мимолетно коснулись пальцы миледи Воронов, так, что он этого не заметил.

Во дворце шел пир. Ярко пылали факелы на стенах, ослепительно сияли светильники. Играла музыка, шумела разношерстная толпа, ломились от яств и напитков столы. Эннобар был весел и часто поднимал полный кубок, призывая всех отдать дань Богу Хмеля.

Младший Ворон стоял у выхода на балкон, наблюдая за танцующими в центре залы. Сам он танцевать не умел и не любил. Но уйти с пира не мог: миледи Воронов приказала всем сыновьям осваивать придворные порядки.

Вдруг Младший брат увидел на противоположном конце залы хрупкую фигурку, точно так же жмущуюся к балкону. Младший Ворон улыбнулся и стал торопливо пробираться по стенке туда. Эйнли, словно почувствовав его взгляд, обернулась. Ее щеки вспыхнули румянцем, а глаза заблестели.

– Вы разве не танцуете? – спросила она.

– Нет уж, это без меня, – ответил Младший. – У меня и так голова разболелась.

– Но это же так весело! – воскликнула Эйнли, завороженно наблюдая за танцорами. Мелькали пышные платья, сверкали драгоценности. – Я бы на вашем месте плясала до утра!

– Так отчего не спляшешь? – спросил Младший.

– Что вы, на королевском пиру танцуют только высокородные! – возмущенно заметила Эйнли. – Я рада уже и тому, что могу смотреть, как они ловко кланяются и изящно кружатся. А уж музыка какая – словно с неба льется!