Михаил Баковец - Маг крови [СИ]

Как только отряд големов отошёл от ворот и замаршировал в сторону деревни, стражник не сдержал облегчённого выдоха.

— Проезжайте, ваша милость, — сказал он.

— Посоветуй хорошую гостиницу или постоялый двор и чтобы неподалёку от ратуши, — произнёс я.

— Так там всего одна и есть, «Под крылом дракона» называется. Держит её Аканас Пивобрюх… то есть, Аканасом его родители нарекли, а уж Пивобрюхом народ, это за его любовь к пиву и брюхо огромное, — сообщил стражник.

— Спасибо, служивый, держи и выпей за меня стаканчик хорошего пойла, — и я бросил ему большую медную монету.

Грязи, о которой в тех же книгах и фильмах говорилось, тут почти не было, может потому, что погода уже давно стояла сухая, и до сезона дождей оставалось немногим больше месяца. Под окнами каждого дома имелся небольшой люк, закрытый каменой крышкой с большими отверстиями для стока воды и нечистот. Пару раз я видел, как из домов выходили женщины и выливали помойные вёдра и горшки в люки, сдвигая в сторону крышку рычагом. Такое отношение к чистоте не может не радовать, на голову ничего не выльется.

Самое плохое, что было в Стамилаке — теснота. Местами улочки были настолько узки, что едва проезжала телега. Если кто попадался навстречу, то тут же закипала свара кому уступать дорогу. Впрочем, именно нам дорогу уступали все, признавая во мне того, кто имеет право быть первым, по крайней мере, здесь.

Нависшие над головой дома буквально давили на душу, заставляя пробуждаться мрачным мыслям и злости. Когда выбрались на небольшую площадь, я вздохнул с облегчением.

— Кажись, вон та гостиница, господин, — ткнул пальцем в задание на другом конце площади Эрх. — Надпись не разобрать, но по рисунку — то.

Трёхэтажное здание впереди имело над крыльцом огромную деревянную вывеску, на которой был выжжен рисунок: небольшой домик с палисадником, парой столов с кружками пива, а над крышей распростёрто крыло ящера. Сам дракон был так огромен по задумке художника, что полностью не влез, лишь одно крыло, плечо и самый краешек туши в углу вывески. Доски были пролачены или замагичены, так как сохраняли свою белизну. Возможно, покрыты растительным маслом.

Хозяин гостиницы при своём огромном росте имел невероятные пропорции и казался шариком на коротких ножках с руками-спичками и лысым щекастым черепом без шеи. С меня и Кольки срубил по серебряной монете за день проживания, но в цену входило питание и тазик горячей воды утром и вечером, плюс, бесплатная помывка в бане, но ее нужно было заказывать заранее или ждать, когда освободиться. Эрх и второй деревенский мужик ушли с повозкой на деревенский постоялый двор, где должны уже стоять в сарае големы под охраной третьего мужичка (хотя, нужно ещё посмотреть, кто там кого ещё будет охранять).

Свою и Колькину лошадь я отдал мальчишке с гостиничной конюшни, ценный груз, в основном стеклянная разноцветная и «под хрусталь» посуда, был складирован в моей комнате. По соседству заселилась Лина, а напарнику досталась комната в самом конце коридора на втором этаже.

Комнаты были небольшие, не более шести квадратных метров. Из обстановки: кровать, по размерам схожая с обычной «однушкой» с Земли, два сундука — маленький с врезным замком и огромный, размером с комод и большим навесным замком с вставленным ключом. Судя по большой «бороде» ключа, замок с полпинка и простой шпилькой не откроешь.

Небольшое окошко не имело никакого остекления, даже местного из бычьего пузыря или слюды. Закрывалось толстыми ставнями с деревянным засовом и нижними шпингалетами.

У Кольки и Лины комнаты ничем не отличались.

Умывшись и перекусив с дороги, мы втроём отправились в ратушу, чтобы мне стать полноценным (слово-то какое, неприятное) бароном.

Первое препятствие проявилось в виде мелкого мужичка в годах со взглядом снулой рыбы, залысинами на висках, но в богатой пышной одежде — короткий кафтан, рубашка с пышным жабо, пуфы с голубыми и белыми вставками, тёмно-синие чулки и башмаки на толстой подошве с высоким каблуком и серебряными пряжками. Он сидел в холле ратуши на лавке рядом с входной дверью, на той же лавке стояла чернильница с воткнутым пером и деревянный тубус с веревочным ремешком, чтобы можно было носить на плече. Ничего не делал, ни на что не обращал внимания, и казалось, кроме пряжек на обуви его ничего не интересовало. Но стоило нам пройти мимо, как он встряхнулся.

— Чем могу помочь, господа? — лениво произнёс он, бросив взгляд на мою баронскую цепь и вновь уткнувшись в пол.