Ирина Матлак - Девчонка из Слезных трущоб

— Я тебе не Аночка! — в очередной раз взорвалась потерянная душа. — И никому помогать не буду, катись ты к глубинной матери!

— Какая ты, однако, грубая женщина, Аночка, — продолжал трепать ей нервы Флинт.

Явно пребывая на краю неудержимого бешенства, Гвиана выпалила:

— Да по милости некоторых женщиной я так и не стала!

Она тут же осеклась, и в библиотеке повисла тишина. Вот прям абсолютная, ничем не рушимая тишина.

А потом эту тишину разорвал неприлично громкий смех пирата. Меня эмоционально бросало из стороны в сторону похлеще всякого шторма. Кайер Флинт — тот самый Кайер Флинт, головная боль морского флота и всего королевства в целом сейчас стоял прямо передо мной и как ни в чем не бывало откровенно ухохатывался!

Это уже где-то за гранью Глубины и Поднебесья…

Я смотрела на него, смотрела… и вдруг решила испытать удачу. Даже не знала, откуда вдруг взялась эта отчаянная смелость и наглость, но, вероятно, их породила недремлющая совесть. Мне так и вспомнились маленькие черные зверюшки, брошенные на произвол судьбы в холодном Сумеречном море. Они ведь голодные там, некормленые, никому не нужные. А у меня душевные муки! И все из-за боязни ходить на старый причал!

— Вам не кажется, что вы мне должны? — спросила я у пирата, и на этот раз голос не дрогнул. Я даже мысленно себе поаплодировала, в то время как здравый смысл покрутил пальцем у виска и драпанул в туман.

Смех оборвался, и Флинт посмотрел на меня с какой-то странной смесью интереса и недоумения:

— Могу осведомиться, с какого такого ши?

— Вы сильно подставили меня с браслетом. — Теперь здравый смысл от переизбытка ощущений лишился чувств. — А затем и с платьем. Благодаря вашим подаркам, которые, к слову, были непонятно для чего присланы, мне пришлось целый день провести в тюремной камере!

Смелости хватило только на то, чтобы это озвучить, а потом я снова натянула одеяло повыше и невольно съежилась в ожидании реакции.

Реакция удивила!

Вместо того чтобы возмутиться, испепелить или на худой конец наорать, Флинт, но-прежнему на меня смотря, задумчиво огладил подбородок.

— Справедливо, — ошарашил он, спустя недолгую паузу. — С браслетом вышел промах. Чего хочешь в качестве компенсации?

Услышать его согласие я никак не ожидала, поэтому на некоторое время опешила. Затем, усилием воли взяв себя в руки, нервно сглотнула, на всякий случай зажмурилась и быстро проговорила:

— Пожалуйста, позвольте мне спокойно кормить морских котиков на старом причале!

И снова ти-ши-на.

А затем удивленное:

— Да, синеглазка… женская сентиментальность воистину не знает границ.

Прежде чем успела открыть глаза, я ощутила, как меня внезапно подхватили на руки. Разом выпустив из легких весь воздух, я в состоянии глубочайшего шока воззрилась на пирата, который вместе со мной легко подхватил лежащий рядом китель.

— А вот это можно оставить здесь, — спокойно проговорил он, отнимая у меня одеяло.

— Вы что… вы что делаете?! — У меня от ужаса даже громкий голос прорезался. — Сейчас же поставьте меня на пол!

— Ты что удумал, Флинт?! — поддержала меня потерянная душа. — Сейчас же верни кадета туда, откуда взял!

Пират едва заметно поморщился от наших одновременных криков и, направившись к камину, обращаясь ко мне, спросил:

— Хочешь, чтобы морские котята подохли? Я всего лишь выполняю твою просьбу. Дам возможность их покормить и тут же верну обратно.

Такой поворот меня категорически не устраивал, и все, что сейчас волновало, — это собственные попытки вырваться. Но они, увы, ни к чему не привели, и уже через несколько мгновений держащий меня на руках Флинг шагнул прямо в каминное пламя.

Такие переходы мне прежде совершать не доводилось, но не успела я испугаться, как все закончилось.

— Глаза уже можно открыть, — сообщили, ставя меня на ноги.

Где мы оказались, я поняла не сразу. Сердце колотилось неистово, руки сделались холодными и влажными, в голове творилась полнейшая каша. Слишком резко все произошло, и я была полностью дезориентирована.

Первым, что отметила, был запах тушеных бобов, к которому примешивался запах рыбы. Следом пришло понимание, что мы находимся в небольшом помещении с низкими потолками и характерно пошатывающимся под ногами полом.

У переносной чугунной печи, где пылал подпитываемый магией огонь, стоял гнолл, занимающийся приготовлением тех самых бобов. Невысокий, жилистый, с ярко-желтыми глазами и одним острым, выходящим на губу клыком.