Сергей Тимофеев - Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... [CИ]

- Люди много чего сказывают. Я так думаю, самим надо на место наведаться, да все там хорошенько посмотреть.

- Знамо дело, надо... Вот завтра и поезжай. Дам тебе еще пятерых в помощь. Сами здесь пока останемся. Тоже осмотримся.

- Не, я один съезжу. Мне пятеро только помехой.

Глянул на него воевода, головой покачал.

- Как знаешь. Один - так один. Уговаривать не буду.

Поднялся и ушел.

...Пожарище, что от логова разбойничьего осталось, было проще найти, чем не найти, так показалось Алешке. Даже удивительно, что они столько времени безобразничали. Он, пока дорогу выспрашивал, столько от людей про них понаслышался, что просто удивительно, отчего их прежде-то к ответу не призвали. То еще непонятно было, не так про них сказывали, как Клык давеча. Нет, людишек они, выходило, столько побили, сколько на приличное царство-государство хватит, да только не об этом речь шла. Об этом, конечно, тоже, но как-то мимоходом и вроде бы даже с пониманием. Разбойник, он и должен лютовать, иначе какой же он разбойник? Это само собой разумеется. За то их кара и настигла. Но больше всего, - это Алешка только сейчас понял, - людей заботило не это. Сокровищ уворованных не нашли, вот в чем беда. Они ведь столько награбили, на ста телегах не увезешь. Взять, к примеру, бондаря, что на самой окраине деревни нашей живет. Как пришли, да пригрозили хорошенько, он им сам, на день черный в подполе припрятанное, и отдал. Своими руками выкопал и отдал. А уж было-то у него... И дальше - кто во что горазд. Едет потом Алешка мимо двора того самого бондаря, глянет на лошаденку тощую, - за вилы станет, так ни за что не найти, - да на коровенку, - то еще тощей лошаденки будет, - на избенку покосившуюся, - и как-то сомнительно ему станет, чтоб бондарь на день черный казны, больше чем у князя киевского, припрятал. Так ведь и если товары все, у гостей отобранные, возле стен червенских складывать начать, пожалуй, на другую сторону сыпаться начнет. Дыма, конечно, без огня не бывает, только здесь уж больно густо надымлено. Искорки не видать, чего уж об огне говорить.

То еще не понятно - кого ни спроси, всяк тебе про соседа скажет, а про себя - ни слова. Самого беда стороной минула. Деревни пожженные? Да вон они, версту проедешь, тут тебе и пожарище. А там целая стоит, и в обратном направлении рукой машут, там, мол, ищи. Странно как-то все получается.

Опять же, тропа к логову разбойничьему, и не тропа вовсе. Мало - не дорога прямоезжая. А ям-то по обеим сторонам сколько, и не сосчитать! Как где место, чем приметное, там обязательно яма. Тут к бабке ходить не надо - золотишко припрятанное люди ищут. Может, оттого и пугают друг дружку, что разбойники и мертвыми окрест рыщут, чтоб кроме них сюда никто - ни ногой? А сами, как времечко выпадет, лопату в руки - и сюда? Добро на дармовщинку, кто ж от такого откажется? Слыхал, правда, в детстве, что клады - они не просто так даются. Найти не просто, а взять еще сложнее. Тот, кто прячет, тоже, небось, не дурак. Скажет слово заветное, и будь ты хоть в три аршина умом, нипочем не возьмешь. Вот, к примеру, говорили про кого-то на соседней улице, в Ростове. Он, мол, как-то подгулял сильно, и до дому все никак добраться не мог. От забора к забору - куда ни шло, хотя тоже не просто. Стоит отпустить, забор-то, как сразу будто кто землю из-под ног выхватывает. Он уж и палку какую-то поднял, а все одно несподручно. Мыкался, бедолага, мыкался, пока не поскользнулся да в лужу не упал. Хорошо, летом приключилось, не замерз. Сколько прошло, оклемался, и никак поначалу в толк не возьмет, ни где он, ни кто он. Оно и понятно. Лежит себе в тепле, кто-то рядом, под рукой похрапывает, ан не жена. Глаза кое-как продрал, и видит - в луже он, а рядышком свинья здоровенная пристроилась. Похрюкивает, почавкивает, и даже ухом вислым дергает. Вот ведь как оно обернулось. Поднялся, глянул по сторонам, - не видел ли кто его позорища, - а потом со злости ка-ак ахнет по свинье палкой!..

И тут, - правду говорят, - не было бы счастья, да несчастье помогло. Была свинья, и вся вышла. Скукожилась, и обратилась кучкой гривен. Ну, тот стоит, глазам своим не верит. Подобрал одну, осмотрел со всех сторон, на зуб даже попробовал. Только чего ее пробовать - гривна, она гривна и есть, не пирог с грибами. Обрадовался, плюхнулся опять в лужу, на колени, и ну хватать да по карманам распихивать. Пихает, пихает, а кучка вроде как не уменьшается. Так куда ж ей уменьшаться, коли один карман у него дырявым оказался? Все, что запихнул в него, обратно и утекло...