Алексей Свиридов - Человек с железного острова

И после этого битых полтора часа Кривозуб натаскивает меня не хуже инструктора разведшколы – кто хозяин, да где я жил, да родню запомнить заставил, и как товар идет. Пожалуй, я так могу и впрямь осесть и безбедно торговать, барыши загребая. Кстати о барышах. Я сую Кривозубу десяток золотых южной чеканки, и он берет, но добавки не просит, а даже предупреждает:

– Ты смотри, деньги вам еще пригодятся, дорога длинная.

К середине дня открывается пресловутая Бальдеронгиха – довольно крупное селение, торчит на всхолмье, окруженном невысокой, но крепкой на вид оградой. Посреди холма сторожевая вышка. Есть несколько каменных зданий, а остальные – дерево. Ого, это целый город! У входных ворот нас даже останавливает кто-то вроде таможенника – осматривает груз, выясняет цели и получив мзду, пропускает нас за стену. Я пока со своей ролью справляюсь, а Студент вообще никого не интересует. В самом селении Кривозуб уверенно берет курс на трактир, до которого оказывается совсем недалеко.

– Тут до завтрашнего утра задержимся. Мне неохота второй раз на дороге ночевать, да и сам понимаешь – можно теперь из расходу вылезти.

Намек ясен, но не радует. Кто его знает, каков Кривозуб в веселом настроении. Да и нам не улыбается торчать в постоянном контакте с неизвестно кем. Но куда денешься? И приходится раскланиваться с хозяином, объявлять ему имя и приказывать слуге – Студенту то есть, чтобы комнату осмотрел и потом шел в залу к нам. Студент ничего, не тушуется, он ведь на бербазе уже работал с населением. В зале шумновато и многолюдно. В основном публика простецкая – торговый люд, за непогодой застрявших здесь.

– Да, – говорю хозяину, – тесновато тут у вас?

– Да, да, но что поделать – хоть и не очень важный, но перекресток ведь. Тут и на загорный тракт дорога ведет, и на Железный путь. А тут еще непогодь эта… Но ничего, мальчики справляются!

И уплывает хозяин в сторону кухни. «Из расходу» Кривозуб вылезает основательно. Наверное, все, на что способны здешние повара, стоит на нашем столе и рядом на полу. Студент уже тут, и мы с ним на пору в некотором страхе наблюдаем, как наш проводник гулко поглощает пиво вперемешку с малиновой брагой. Уважительные взгляды с других столов удовольствия мне тоже не доставляют, а вот Кривозуб весь аж наслаждается. Так проходит часа два, сначала просто в жратве, а затем, когда вокруг нас образуется тесный кружок вольных слушателей, в громкогласных сплетнях Кривозуба о «жизни в западных землях». Хозяин трактира усердно мечется от стола к столу, и пара мальчиков тоже, хотя мальчиками они пожалуй перестали быть лет так пять назад. Они наперебой уговаривают проезжих постояльцев не торопиться – пока дорога подсохнет. Выгоду этой заботливости видно невооруженным глазом, но на уговоры все кивают и соглашаются.

Наконец уже ближе к вечеру Кривозуб выдыхается, и центр шума переходит к соседям через стол – то ли день рождения там, то ли еще что, разобрать трудно. Честно говоря, мне уже и уходить не хочется – живот полный, тепло, весело и главное – никто не пялится. А на гулянье уже и песню затянули – местный оркестрик в две свирели и один гуслеподобный ящик ведет мелодию, а сборище орет слова и грохочет ладонями по столу для ритма. Веселая песня про то, как разбойник ограбил проезжего волшебника, а тот в наказание превратил его в комара, а разбойник не унывает и мечтает чародея в нос укусить. Заканчивается она бурным финалом, кто-то поджигает шутовское кадило, и из него валит серая струя с запахом какой-то травы. Это еще ничего, я помню, как-то на Южном форпосте был я на свадьбе, так там какой-то весельчак из такой же штучки обкурил все сборище тухлой рыбой – кому смех, а кому и не очень. А сейчас даже приятно. Кадило хорошее, и дым стоит буквально коромыслом – он то серый, то красный, то желтый. Через полминуты он должен опасть, ага, вот, светлеет – и галдеж тихнет как по команде. На одном столе стоит хозяин, и в руках у него натянутый двухзарядный арбалет, а у дверей оба «мальчика» с такими же штуками. А вдоль стен растекаются неслышными легкими силуэтами эльфы-лучники. Хозяин жестко, безо всякого елея в голосе объявляет:

– Всем не двигаться. Кто ни при чем, тот не пострадает.

Один из эльфов брезгливо морщится и чистым голосом спрашивает:

– Который?

Один из «мальчиков» нажимает собачку – стрела сметает кружку перед ближайшим прихвостнем именинника. Тот сидит бледней смерти, пытается что-то сказать, но вместо слов получается какой-то булькающий лепет. Еще два эльфа подскакивают к нему и без лишних церемоний уволакивают под микитки. Хозяин соскакивает со стола и начинает медленно прохаживаться по залу, вещая внушительно и гулко: