Ирмата Арьяр - Поцелуй на счастье, или Попаданка за!

— Милая Лисси, — обманчиво ласково сказала я, вынимая из ушей серьги. — Если ты не хочешь получить заклинание отсохшего языка, ты никогда никому не будешь болтать о том, что видишь и слышишь в моих покоях. Никому. Кроме меня и моего жениха, разумеется. От него мне скрывать нечего.

— Но…

— Если хотя бы слово будет сказано, магистр Нейсон с удовольствием попрактикуется на твоей глупой голове, а матушка Зим по моей просьбе наложит такой отворот, что все мужчины будут от тебя шарахаться.

— Госпожа, да я… — залепетала девица, но в ее бесстыжих глазах не мелькнула и тень страха. Еще бы, кого ей бояться с такими покровителями?

Я раздвинула губы в улыбке.

— Это легко: всего лишь превратить внутреннюю гниль человека в наружную. Я даже помню это заклинание, Лисси. — Я щелкнула пальцами, и бесстыжая камеристка вздрогнула. — Ты перестала бояться меня. Думаешь, с выжженным даром Тиррина Барренс перестала быть опасной? Но еще не знаешь, что если Небеса что-то отнимают у своих избранников, то только затем, чтобы дать более ценный дар. Берегись моего недовольства, Лисси.

— Да, госпожа, — поклонилась она, изображая священный трепет. — Никому ни слова, я поняла. Давайте я помогу вам снять платье.

Но едва я успела переодеться в ночную сорочку и накинуть пеньюар, как в дверь громко постучали. Лисси метнулась в гостиную, узнать, что случилось, и вернулась через несколько секунд, возбужденная и слегка испуганная.

— Госпожа, там… королева Риата!

— Ну конечно, Риата, как будто в Риртоне есть другая королева! — С этим насмешливым возгласом в мою спальню вошла высокая и очень красивая статная женщина, выглядевшая слегка за тридцать. Золотистые волосы вились, обрамляя совершенное лицо. Больная королева? Да здоровья и бодрости в ней на семерых хватит!

За ее плечом стояла с непроницаемым лицом старая герцогиня и сонно моргали еще две фрейлины, гораздо моложе и симпатичнее старой грымзы.

— Все вон! — приказала королева, и ее свита спешно удалилась за дверь. К моему удивлению, Лисси осталась, словно не слышала приказа, но ее, притаившуюся в углу, будто и не заметили.

— Прости за столь позднее вторжение, моя дорогая. — Королева, сверкая голливудской улыбкой, протянула ко мне руки. Я опустилась на колени и поцеловала перстень на ее по-девичьи гладкой руке. Не знаю, почему я так сделала, но прикасаться к натянутой и блестящей как у манекена коже было как-то брезгливо. Женщина усмехнулась: — Ничего не изменилось в твоих несносных привычках, моя милая. Ты по-прежнему не прикасаешься ко мне своими очаровательными нежными губками.

— Это кощунство — касаться такого совершенства, — прошептала я. Голос куда-то пропал.

— И все такая же безупречно прекрасная, разве что твоя красота расцвела и стала глубже. И острее. Она режет по сердцу. — Королева обвела кончиком ногтя абрис моего лица, и я едва не взвыла: кожа была еще чувствительной к малейшему прикосновению, и мне показалось, с меня ее опять заживо содрали. — Ах, какая из тебя вышла бы королева для моего сына!

— Вы так добры, ваше величество, — еле выдавила я сквозь невольный стон. — Разве я, ничтожная, могу сравниться с вашей божественной красотой?

— А я боялась, что ты меня забыла, моя девочка. — Королева наклонилась ко мне и коснулась лба опаляюще жаркими губами. Словно клеймо выжгла. Не знаю, как я сдержала крик.

— Кого угодно, только не вас, — с легкостью солгала я. Ведь королева-мать не обладала вживленным под кожу осколком Ока Истины.

— Это хорошо, моя милая. — Ведьма дунула мне в лицо, и его словно льдом сковало и тут же разбило на тысячи осколков. — Как видишь, я тоже не забыла свою несостоявшуюся невестку. И меня не остановит глупое условие твоего чудовищного жениха, раз уж мой сын оказался так слаб, что дозволил ему такую дерзость. Если ты не можешь посетить больную королеву-мать, то я смогу из последних сил оказать тебе честь своим визитом.

— Я так счастлива, моя королева…

— Твоя, девочка, конечно, твоя. — Ее пальцы вцепились в мои волосы, оттягивая их, поднимая мое лицо вверх, чтобы я встретилась взглядом с ледяными, как сосульки, почти прозрачными глазами коронованной белой ведьмы. — Пока твоя. Но ты предала меня, Тиррина. Ты разбудила айэ.

Боже, и угораздило же меня обзавестись именно этим телом! Неужели во всем мире Айэры в тот момент не нашлось ничего попроще?

— Айэ уже нет во мне, — прошептала я.

— Знаю! — Хватка ведьмы усилилась, словно она хотела вырвать мне волосы. — В тебе нет ничего! А о чем я тебе говорила? Что ты, если не сумеешь стать женой Дэйтара, станешь его любовницей и разбудишь свою проклятую кровь только в его постели. И не где-нибудь, а в сердце Орияр-Дерта. Ты должна была сдерживать свою гниль, пока не доберешься до проклятого Дэйтара в Лаори-Эрле. Только там.