Владимир Поселягин - Рейдер [litres с оптимизированной обложкой]

Я сразу заметил много странностей как вокруг, так и в себе, но разбираться в этом сейчас не было времени. Ситуация не та: мне катастрофически не хватало воздуха, видимо, упал я в воду, не набрав дыхания, то есть без сознания, что как раз возможно, если вспомнить, что случилось в лаборатории перед переносом, когда сработало оборудование и, как я подозреваю, в последний раз. Отгоняя непонятных хищных угрей, я попытался всплыть, да не получилось – меня что-то держало за ноги. Но самое важное: машинально проведя языком по зубам, я определил, что частокол не мой. Трёх зубов просто не было, а из дёсен лезли новые, не привычные мне. Что за хрень?! Уж о том, что и с телом что-то не так, и говорить не стоит. Но вода так давила, что определить было трудно, что с ним не так.

Быстро присев, я стал ощупывать ноги. Так и есть, к ним грубыми верёвками привязан большой камень. Ну вот ещё одна странность: практически теряя сознание от недостатка воздуха, развязывая довольно простенький узел, я определил, что ступни у меня маленькие. Какого чёрта?! Пока не вынырну и не выберусь на берег, даже одной мыслей ворочать сил не было, поэтому все оставшиеся ресурсы и те немногие силы, что ещё были, я пустил на то, чтобы выбраться. Наконец узел поддался, я выдернул одну ступню, потом вторую и, яростно загребая, уже наглотавшись воды по самое не хочу, на одной силе воли вынырнул. Жутко откашливаясь и отплёвываясь, пытаясь удержаться на поверхности, с хрипом задышал. Какой же воздух живительный, сразу сил мне придал, несмотря на начавшийся откат. А вокруг слышались крики. Причём, как мне показалось, шли они сверху и ясно выражали недовольство и даже обиду.

Осмотревшись, я обнаружил метрах в трёх поросшие мхом каменные стены, а подняв голову на шум, рассмотрел с три десятка зрителей, у большинства – ярко начищенные остроконечные шлемы на голове, на плечах видны кольца кольчуг. Мне что-то кричали, смеялись, потом в меня начали кидать разную фигню. Рядом упала недоеденная куриная нога, вызвав бурление от спин хищных угревидных рыб.

Напротив стены был земляной вал, поросший травой, к нему я и поплыл. Каких-то метров двадцать, а мне они показались бесконечными. Сил почти не было, но я смог добраться, не обращая внимания на мельтешение вокруг хищных рыб, кое-как выбрался на берег, отполз пару метров, вырубился.

Пришёл в себя от того, что мне кто-то положил мокрую холодную тряпочку на лоб. Я дёрнулся и открыл глаза. С ходу рассмотреть я смог только потолок, вроде глиняный, пошедший трещинами. Откуда-то из-за головы довольно яркий светильник неплохо освещал всё вокруг, но главное – сильно раскосую девочку лет шести, с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косички, которая сидела рядом со мной у левого бока. Одета она была в когда-то белое платье, с вышивкой у открытого ворота.

Девочка, обнаружив моё пробуждение, тут же повернулась и куда-то крикнула. Сразу раздалось несколько других детских криков, явно передающих по цепочке информацию. Именно детских, ни одного взрослого я не уловил. А вообще странно всё. Будучи на Земле, где я только не бывал, в азиатских и восточных странах, но такого языка не слышал, певучего и очень красивого. Ничего схожего ранее мне слышать не доводилось. Чем-то тот был схож с итальянским, интонациями, некоторыми обертонами.

Подняв свою руку, чтобы снять тряпочку со лба, я с изумлением уставился на неё – это была детская рука. Но обдумать, что происходит, не успел – девочка поднесла к моему рту длинный тонкий носик глиняного кувшина, дав мне напиться по вкусу явно кумыса. И в это время в помещение вбежали трое подростков. Двое лет по четырнадцать, а третьему никак не меньше шестнадцати. Они мало чем отличались от девочки, такие же раскосые, восточного типа, чем-то на татар смахивали, только стрижены лучше и короче. Одеты в подвёрнутые до колен штаны, без обуви, в рубахах на выпуск. Вся одежда раньше, как и платье девочки, явно тоже была белой, но сейчас – неопределённого серовато-желтоватого цвета.

Подбежав ко мне и устроившись вокруг, мальчишки сразу стали требовательно что-то выспрашивать. Но что именно, понять я не мог и, несмотря на то что те быстро свирепели, ничего сказать не сумел. Однако мне удалось взмахом руки остановить крикунов, и, коснувшись своей груди, я спокойно сказал:

– Я вас не понимаю. Меня зовут Борис. Борис. Ты? – Спрашивая, я коснулся рукой старшего из парней.

Те озадаченно переглянулись. Пришлось повторить, я пытался узнать, как их зовут. Однако не узнал. Меня стали расспрашивать, но, так ничего и не добившись, стали сперва больно тыкать, а потом избивать. Без исступления, просто чтобы проучить. Пришлось крутиться под ногами, закрывая части тела. Как я успел заметить, из окон, то есть оконных проёмов без рам, и дверного проёма без двери за нами наблюдали. С десяток парней и девчат разного возраста. Почти час меня расспрашивали, примешивая избиение, но так ничего добиться и не удалось, лишь одно стало ясно: похоже, троица, что вела допрос, наконец убедилась, что я тупо их не понимаю. Отойдя в угол, они стали о чём-то совещаться под моим подозрительным и внимательным взглядом. Чего там они ещё придумают?