Екатерина Оленева - Невеста для Дракона

Ирина была интровертом, в связи с чем у неё всегда было мало друзей и мало привязанностей. Она на земле, как героиня цветаевского стихотворения, стояла «лишь одной ногой». И с некоторой грустинкой принимала ту лёгкость, с какой решила расстаться с жизнью, судя по намёкам Шанди, в прямом смысле этого слова.

Дни шли. Их было не так много. Но каждый — напоённый солнцем, сладким ароматом цветов, прохладой, струящейся от воды.

— В твоём мире есть цветы? — спросила она однажды у Андриаса и получала отрицательный ответ.

— Нет. Если только выкованные из драгоценных камней безделушки. Вот их во дворце немерено. Всех мастей, оттенков и цветов.

— Ни одна драгоценность не может заменить живой цветок, — огорчилась Ирина.

Она подумала, что в чём-то её судьба похожа на судьбу Данилы-мастера, взявшегося для Хозяйки Медной Горы создавать каменные цветы. И с Малахитницей остаться не смог, и жить без неё не получилось. Так и сгинул.

Хотя, может быть, в сказке просто не всё сказано? Чтобы уйти в мир Нави нужно умереть в их родном, привычном мире.

И всё-то страшно. И, куда не шагни, неизвестность. Так что маячивший впереди поединок не столько пугал, сколько позволял спрятаться в его тени от пугающей тени Вечности, медленно восходящей над Ириной.

Наконец день поединка настал.

Ирина думала, что им снова придётся куда-то тащиться, лететь, плыть, но всё оказалось куда прозаичней. Последний этап Драконьих Игр должен был состояться прямо в Атриуме.

Висела звенящая тишина. Да и откуда взяться лишним звукам? Здесь не Колизей. Впрочем, не исключено, что невидимые глазу зрители всё же были, там, где-то, среди высящихся, уходящих вверх этажей, колон и балконов.

Помимо четверых кураторов и Распорядителя Игр, присутствовал и сам жених.

Андриас выглядел безукоризненно. Алая мантия элегантными складками драпировала фигуру. Освещение отбрасывало в сторону причудливые длинные тени. А может быть, эти тени падали от невидимых крыльев?

Как не старалась Ирина собрать разбегающиеся мысли, ничего не получалось. Голова была пустой и словно бы чужой. Все напутственные речи скользили мимо, не застрагивая сознание.

Она смогла более или менее сконцентрироваться лишь тогда, когда пространство, словно занавес, разошлось в сторону и они вместе с Шанди оказались на заснеженной поляне.

— Ух, ты! — усмехнулась демоница, облизывая кроваво-красные губы. — Довольно неожиданно, согласись? Кажется, наша драка с тобой первая в списке? У той, что проиграет сейчас, шанса отыграться не будет.

— И это к лучшему, — кивнула Ирина.

Она сама удивлялась собственному спокойствию. Страха не было от слова совсем. Проиграй она сейчас и, кто знает, не к лучшему ли всё обернётся?

Играть в поддавки она была намерена не больше, чем умирать, но если выиграть не получится? Если — просто не получится?

Пользуясь тем, что Шанди не спешит нападать, Ирина попыталась создать вокруг себя защитное поле. Магия Пустоты подчинялась с трудом. Приходилось прилагать максимум усилий, чтобы добиться задуманного результата. Что-то мешало ей.

Шанди усмехнулась, плотоядно и зло.

Сейчас она ничем не напоминала ту серенькую мышку, которой притворялась в первые дни. При одном взгляде на неё становилось понятно, кто перед тобой — смертельно опасный, беспощадный демон.

Чем больше Ирина старалась сконцентрироваться, тем меньше сила ей подчинялась. Странно. Никогда прежде такого не случалось. Словно её попытки блокировались извне, спотыкаясь о чужую волю. Магию будто оттягивали от неё, засасывая в невидимый водоворот до тех пор, пока не до конца сформированный защитный пузырь лопнул, разлетаясь на бесполезные ошмётки силы.

Ноги Ирины как приросли к земле. Она не могла сдвинуться с места.

А Шанди медленно приближалась. В её движениях сквозила кошачья пластика и, одновременно с тем, жадность акулы.

— Думаешь принести мою голову Андриасу и сорвать счастливый куш? — с усмешкой спросила Ирина, кружа на месте, стараясь держаться лицом к противнице.

Суккуб передвигалась осторожно, каждую секунду ожидая атаки, но Ирина атаковать не собиралась. Она выстраивала свою тактику на защите, рассчитывая, если удастся, используя силу противника против него самого.

Устав кружить и выжидать, Шанди, наконец, нанесла первый удар. Её оружием стал не клинок, а визг на пределе человеческого восприятия. Он ударил по ушам и ударной волной толкнул в грудь, опрокидывая на спину, поднимая в воздух взметнувшиеся хлопья снега.