Ирина Смирнова - Проклятие мёртвого короля

По форме напоминающая тело горстка пепла, в которой лежал ошейник, Адрианов ошейник подчинения. Вот и все, что нам осталось…

Мартош:

Это был самый страшный месяц в моей жизни. Когда я вдруг внезапно осознал, как много значил для меня Адриан и как мне безумно его не хватает. Словно я потерял часть себя…

Вечерами я сидел у кровати Анны и умолял ее очнуться, не бросать меня, не уходить. Наш светлый малыш тянулся к моей ладони, когда я клал руку Анне на живот. И я часами сидел рядом с ними, рассказывая, что успел сделать за день, как безумно скучал без них, как хочу, чтобы мы все были вместе. Передавал Анне приветы и пожелания выздоравливать от всех ребят из управления в Дорсенйорде. Сейчас-то я вернулся в свое родное, столичное. Конечно, теперь даже речи не было о том, чтобы замораживать мою карьеру, наоборот, мне пророчили большое будущее… А я хотел только одного — чтобы моя любимая женщина поскорее очнулась.

Вскоре я начал чувствовать, что у моего сына проявляются обе магии — то есть быть ему серым магом, целителем, как мать… А потом как-то внезапно осознал, что детей там двое. Мальчик и девочка. Что ж, значит, темная сила рода Джолашей возродится в этой малышке. Меня совершенно это не смущало, скорее радовало. Я даже знал, как мы ее назовем.

Адриана. В честь ее дальнего родственника, отдавшего свою жизнь за то, чтобы выжили они, их мама, я…

Мой клич по поводу серых лекарей среди темного мира, как ни странно, оказался не гласом вопящего в центре океана. На него откликнулись более десятка магов, и под руководством лорда Мораша они занимались тем, что раньше совершала одна Анна — лечили больных зомбивирусом. Возможно, благодаря тому, что проклятие больше не висело над страной, лечение уже не требовало таких магических и энергетических затрат. Ульганэш был спасен…

И в один из зимних вечеров, когда теплый пушистый снег белыми хлопьями падал на крыши домов, в палату к Анне завалился лорд Месарш. Отряхнулся и привычным ехидно-властным тоном произнес:

— Оставьте нас с леди наедине. Я хочу сказать ей пару фраз. Уверен, они произведут на вашу будущую жену целительный эффект.

Я вышел в коридор, встретился взглядом с лордом Морашем, пожал непонимающе плечами. Старик лишь хмыкнул, но я чувствовал, что он тоже не знает, что именно хочет сказать лорд Эрвин моей невесте.

Но не прошло и пяти минут, как Месарш вышел, а Анна… Анна открыла глаза!

Адриан:

Какое-то время я жил словно в дымке, приходя в себя только чтобы попить. Смутно, сквозь дымку, я очень часто видел озабоченное лицо моего ручного зомби, которому, в конце концов, даже дал имя — Зоб. И он почти сразу стал на него откликаться…

Зоб мало что мог говорить, но как мог постарался пересказать мне, что же произошло, после того как лич сгорел в пламени собственной мощи. Не найдя другого сосуда, вся темная сила моего безумного предка устремилась в меня. Словно мне было мало своей собственной.

И то ли от переизбытка магии, то ли из-за чего-то другого, но мое сердце на время остановилось. Напуганный Зоб, утащив меня в свои межстенные тайники, спрятал и старательно делал мне искусственное дыхание.

Хотел бы я знать, кем он был раньше… до своей смерти. Наверное, кем-то очень умным и очень добрым. А еще он был слишком сообразителен для обычной нежити, да даже для высшей — все равно слишком самостоятелен и разумен. Но Зоб свято охранял свою тайну. Едва я пытался вызнать у него хоть что-то, он начинал прикидываться полным идиотом и ухать еще лучше, чем моя сова. Ей… Ему я тоже дал имя — Онджи. И именно он, предатель, в какой-то момент привел ко мне Месарша.

— Не могу сказать, что вы прекрасно выглядите, лорд Галлеш. Думаю, вы уже достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы перебраться из этой помойной ямы в приличную спальню. И, простите великодушно, но вам не помешало бы помыться.

Насчет того, что я себя хорошо чувствую, это Месарш мне польстил… Чувствовал я себя отвратительно. И физически, и морально. Особенно мне стало нехорошо, когда я узнал, что провалялся на грани между жизнью и смертью больше месяца. И все это время Анна и Мартош считали, что я мертв, потому что их оглушило моей временной смертью, эманацию которой усилила смерть созвучного мне по энергетике Анталя. Моя призрачная копия исполнила свою мечту — упокоилась с миром. Интересно, встретимся ли мы снова когда-нибудь в процессе безумства реинкарнаций?

Ну и последним доказательством моей смерти был… пепел от лича, осыпавшийся вокруг моего тела, словно контур.