Татьяна Буденкова - Жизнь и приключения вдовы вампира [СИ]

— Супруга моя очень тяжело перенесла потерю ребёнка. Врач пояснил мне, что дитя унаследовал от меня болезненное состояние, отчего и помер. Жена написала мне с просьбой вернуться поскорее, я сразу же отправился в путь, хоть и не окончил курс лечения. Теперь же стараюсь всячески поддерживать её, опасаясь повторения приступов родовой горячки. — И он стал промокать большим белым платком вспотевший лоб.

— Я полагаю, теперь уже опасаться нечего, поскольку… э…

«И кто меня за язык тянет?» — подумал Аким Евсеич и умолк на полуслове.

— Однако я намерен всячески ограждать Марью Алексеевну от излишнего волнения и исполнять её пожелания, — чуть коснулся локтя жены граф Кирилл Романович.

— Полагаю, вы правы. Марья Алексеевна столько пережила…

— И теперь она желает стать крёстной матерью вашему… м… подки…

Аким Евсеич вежливо улыбнулся и закончил за графа фразу:

— Евсею?

А через неделю Аким Евсеич получил письмо от Натали, в котором она сообщала, что получив от батюшки весточку, очень обеспокоилась каково-то ему одному с такими бедами и заботами? Писала, что удивлена появлением маленького Евсея, но и обрадована. Потому что пока ей Бог дитя не посылает, и остаётся только ждать, когда снизойдёт на их семью Божье благословенье. Что дом Кузьмы Федотыча сгорел — так пусть батюшка об этом не заботится, супруг её Михаил Михайлович просил никогда впредь об этом человеке не упоминать, а жену свою он сам содержать в состоянии.

Последние строки письма были приписаны двумя другими подчерками. И Аким Евсеич разволновался так, что пропустив часть письма Натали, стал читать эти строки. Сначала писал Михаил Михайлович, что всё бы хорошо, но Натали очень скучает о своём батюшке и, как бы ни пыталась скрыть сей факт, он это чувствует и понимает свою жену. До их отъезда ещё остаётся время и было бы хорошо, если бы Аким Евсеич принял их предложение переехать жить в Питер.

Следующие строки принадлежали Михаилу Николаевичу, который в сугубо деловом стиле пояснял, что зарабатывает Аким Евсеич в своем провинциальном городке меньше, чем они тут теряют на нерадивом управлении имуществом, поскольку сами заняты делами государственными. А чужие нанятые люди совсем другое отношение имеют. После отъезда племянника и вовсе свой глаз крайне необходим будет. А где его сыщешь? Ещё писал, что коли отношение Акима Евсеича к дитю столь серьёзно, что он его именем своего отца нарёк, то есть Евсеем, то пусть напишет прошение об усыновлении, с указанием, что ребёнок прижит без прелюбодеяния, и пошлёт ему, Михаилу Николаевичу. А он сможет ускорить решение этого вопроса. Но подчёркивал, что если только Аким Евсеич абсолютно уверен и твёрд в своём убеждении, поскольку, так или иначе, дитё это будет через Натали и для них не постороннее. Если же есть сомнения, то можно просто воспитанником оставить.

На что Аким Евсеич в тот же день ответил: «Каюсь, грешен. Но мать его назвать не могу, потому как теперь её статус изменился, а когда он был зачат, она была свободна от брака». — Хитрил Аким Евсеич, но ведь во благо своего сына и его матери! Не он законы пишет, в коих запрещено усыновлять деток, родители которых согрешили прелюбодейством. А дети выходит, без вины виноватые! И составив по всем правилам прошение, написав его со всей возможной аккуратностью, отправил оба письма Михаилу Николаевичу.

Следующее письмо написал Натали, что предложение её супруга принимает. Однако ему необходимо завершить многие дела, распорядиться и обустроить решение некоторых вопросов, а самое главное, чтобы Евсей окреп после болезни. Вот тогда он сможет двинуться с места.

После крестин Марья Алексеевна дом свой продала, при этом муж её, граф Сташено-Догомышский, настоял на непременном условии, чтобы за могилкой под старой грушёй догляд и уход был самый почтительный. Стоя возле аккуратно холмика, он грустно вздыхал:

— Сынок мой, истинный граф Сташено-Догомышский здесь покоится. Как же могу без пригляда бросить?

Настасья с Акинфием переселились в дом Акима Евсеича, где им были выделены комнаты, поскольку сам Аким Евсеич, большую часть своей жизни проживший в Бирючинске, опасался не прижиться на новом месте, так чтобы при желании было куда вернуться. Настасья должна была следить за домом, а на Акинфия ложилось управление комнатами и квартирами в доходных домах, той их частью, что принадлежала Акиму Евсеичу, да отправлять ему полученную прибыть вместе с отчётами.