Татьяна Буденкова - Жизнь и приключения вдовы вампира [СИ]

— Что не так, обидел коли, так верну, — понимаю, что сплю, а все одно как наяву. А он мне:

— Носи на здоровье. Язвы пройдут на теле. Других бы не нажил.

Присмотрелся Егор Петрович к мужику, пока он сон рассказывал, да два его товарища слипшиеся глаза протирали, и обомлел. Дыры в халате в тех же местах и язвы через них виднеются, прямо как ночью на Кузьме Федотыче.

— Тьфу! Стойте там, не подходите ближе. — Крикнул так бродягам, про себя подумав, что всё вполне объяснимо: наслушался вечером рассказов церковного сторожа, а перед выездом из Озерков ещё эта история с поясом, вот и примерещилось ночью. А нищие на кладбище отродясь обретаются. Люди на могилках помянуть оставляют, бродяги и поминают. Тут и выпивка и закуска. Халат же виднелся из под тонкого слоя земли. Вот, и следовало его закопать понадёжнее, чтоб такие забулдыги не вытащили его людям на показ. Да бродяги опередили. Так что, ничего тут необыкновенного и страшного. Но как теперь быть? Не отбирать же этот полусгнивший халат у этого несчастного? И уж было решил рукой махнуть и домой вернуться, как мужик его окликнул:

— Слышь, Егорка!

Егор Петрович, чуть на земь от неожиданности не грохнулся.

— Откуда имя знаешь?

— Так покойничек ещё кое-что сказал.

— Чего ж ты молчишь, дурень?

— Скажи, — говорит, — Егору, что когда будет вас в ночлежку устраивать, то пусть купит другую одежу. Не дорогую и не новую, чтоб не пропили, — мужик тяжко вздохнул, почесал пятернёй шевелюру. — И что ему за беда на том свете, пропьём али нет?

— И всё что ли?

— Э… что-то ещё… Погоди, дай Бог памяти… А, велел, чтобы ты новую одёжу передал когда в помывочную поведут. Тогда старую, ну и этот халат, значится, сожгут. Сказал, очень тебе это надобно. На кой чёрт? Не понятно.

Какое-то время Егор Петрович стоял неподвижно, потом вдруг засуетился, прямо зуд одолел торопливый:

— Давайте отправляйтесь к ночлежке. А я следом приду, одежу вам прикуплю по дороге. Ну и не идти же вместе с вами людям на смех!

— Э… э… э… нет. Руки трясутся и в ногах слабость. Пока не опохмелишь, с места не сдвинемся!

«Это ж пока я до шинка добегу, да потом назад. Разбредутся эти бродяги по погосту, или того хуже шуганёт кто-нибудь, совсем уйдут. И как тогда быть? И даже если принесу выпивку, как я их потом в пьяном состоянии в ночлежку пристраивать буду? Да и до ночлежки ещё довести надо будет».

— Нет, так не пойдёт. Вот когда выйдите из помывочной, оставлю монетку, чтоб каждому на казённый шкалик хватило.

— Ну… — недовольно загудела троица.

— А не хотите, как хотите. Идите к своему покойничку, пусть он вас опохмеляет. — И сделал вид, будто уходит.

— Стой, — крикнула троица нестройным хором. — Пошли уже. — И побрели в сторону города, не разбирая дороги.

Далее всё прошло как по писаному. И к обеду Егор Петрович был уже дома. Оповестил матушку, что утром следующего дня отправляется назад в Озерки, поскольку все свои дела тут завершил. И только собрался пышный гречневый блинчик, специально для сыночка матушкой испеченный, в рот положить, в дверь ввалился церковный сторож.

— Матушка моя, я ненадолго, предупредить только. Чтобы из дома сегодня ни ногой! И вам, Егор Петрович, тоже не советую!

— Что приключилось-то? — Схватилась за грудь пожилая женщина, а Егор Петрович блин из руки выронил.

— Кузьма Федотыч в ночлежке поселился! И ещё двоих с кладбища привел! — Еле перевёл дух старик.

— Глупости всё это, — опять поднёс блинчик ко рту Егор Петрович.

— Что вы, батюшка, что вы? Он там свою фамилию и имечко назвал, указал, когда родился и когда помер. Халат свой любимый сдал в стирку, но потом передумал и велел сжечь.

— Свят! Свят! — упала на колени пред иконами матушка.

— Халат этот Марфа опознала, говорит, видела его на Кузьме Федотыче при жизни, когда нанималась к нему бельё стирать. А потом водовоз не поленился, доехал до кладбища, проверить слова их, а там… — и сторож, сбившись с дыхания замолчал, махая рукой.

— Накось, Никодимыч, кваску, испей!

Выпив полный ковш резкого забористого кваса, отдышавшись, Никодимыч продолжил:

— Вернулся водовоз и говорит, что всё с точностью совпадает и имя, и когда родился, и когда помер! Всё в точности как на памятнике указано. А рядом ещё две могилки. Вот они и пришли с Кузьмой Федотычем. Имена опять же с точностью назвали и когда родились, когда померли тоже. Да и нет сомнений. Одежда на них истлела, сами все в язвах. Полежи ка с их в могиле!