Елена Звездная: Восход черной звезды

Стремительно развернувшись, я гневно ответила:

- Я же не знала, что вы использовали магию! Но могли бы и сказать, потому как ваше молчание обошлось мне в бессонную ночь, наполненную расчетами и проверкой гильдии строителей. И кстати, возникает вопрос — а почему вы дворец себе не отстроили, раз уж умеете? Или нравилось триста лет жить в сарае?

- Сарае?! — переспросил Араэден.

- По сравнению с Ирани в Оитлоне и Агеде в Хорнии, мой дворец в Праере был действительно как сарай — огромный и несуразный. И…

- Твой? — снова насмешка.

- Мой, — решительно подтвердила я. — А вы разрушили МОИ дворец. И когда я вернусь…

- Нежная моя, — прервал меня кесарь, — это, — кивок в сторону Радужного чуда, — твой дворец. Точнее даже наш. Кстати, никогда не считал его прекрасным, но я рад, что тебе нравится, потом отстрою заново.

- ВАШ дворец, — зло уточняю для некоторых. — Лично я здесь надолго не задержусь, но любопытства ради, позвольте спросить: Почему в Рассветном мире вы не построили себе нечто подобное? Все же учитывая вашу магию и ее возможности…

Меня остановил странный взгляд кесаря, и стоило мне замолкнуть, как император ответил:

- Потому что я не мог, нежная моя. Магия твоего мира не позволяет создавать что-либо материальное, а магия Эррадараса начала возвращаться ко мне лишь пять лет назад.

Мелькнула отвлеченная мысль, что мне тогда было всего пятнадцать, и это был переломный год в моей жизни — представление кесарю, статус наследной принцессы, начало моего весьма сурового обучения, новые обязанности по защите интересов Оитлона в Альянсе Прайды…

Я хочу домой!

- Я тоже, — произнес Араэден, глядя на сверкающий Радужный Дворец. — Не отставай.

С некоторым удивлением глядя на кесаря, я все же позволила себе полюбопытствовать:

- То есть вот так вот просто вы собираетесь ворваться на территорию властьимущих, где вас совсем не любят, а даже вовсе наоборот? — Раздраженный взгляд я проигнорировала, решив напомнить: — Мы в Эррадарасе, мой кесарь, и здесь, как я поняла, многие владеют вашей магией. И даже если вы ну очень… выносливый, — на губах невольно расползается улыбка, — их здесь значительно больше. Или вы уже забыли момент пленения вас солдатами ТаЭрхадана?

Снисходительная усмешка и спокойное:

- Два момента, нежная моя: Здесь — я сильнейший среди элларов, это первое. И второе — Элионей, тот самый, что сейчас правит, совершил величайшую глупость — он поселился во дворце, который построил я. Конечно брат всегда был глуп, и все же сложно представить до какой степени нужно быть слабоумным, чтобы даже не попытаться изменить охранные заклинания. А судя по тому, как отзывается дворец, Элионей этого не сделал.

Проанализировав сказанное, я сделала выводы:

- Магия светлых странная и логике не поддается. — Однако это не объяснение, и я решила уточнить: — То есть ваш брат не озаботился выяснением схемы потайных ходов, что дает вам возможность неузнанным проникнуть во дворец, найти сторонников и захватить власть?

Судя по усмешке императора, я только что была причислена к весьма глупым созданиям, примерно таким же глупым, как и его брат.

- Я не считаю тебя глупой, нежная моя, — кесарь улыбнулся, — в данный момент ты просто не понимаешь, о чем речь. На объяснения времени нет, но ты все увидишь. И не забывай — ты должна быть рядом. Постоянно.

Нет, ну я, конечно, слышала подразумевающее брак выражение «вместе до гробовой доски», но только кесарь, кажется, воспринял его буквально. Интересно, а как у них здесь с разводами?

Улыбка кесаря становится убийственно ласковой, и я мгновенно произношу:

- Да иду я! — правда при этом мелькнула мысль — а вдруг они все там белые и пушистые, не то что кесарь.

На меня укоризненно взглянули, и самый невероятный захват власти начался.

Одним движением император сорвал с себя рубашку, и его обнаженный торс лично мне казался вызовом этому прекрасному дворцу, но уже в следующее мгновение в руках императора, словно сотканные из серебристого огня, материализовались два меча… Несмотря на сдержанность, присущую нашему бессмертному, было заметно, что кесарь им как родным обрадовался. И поигрывая этими орудиями убийства, Араэден направился по сверкающей серой дороге.

Один, против всех!

На какое-то мгновение я озаботилась мыслью о том, что кесарь совершает самый идиотский поступок в своей жизни, который к окончанию этой самой жизни и приведет, а потом просто вспомнила, что это же кесарь. Кто-кто, но он к числу идиотов никогда не относился — слишком умен, слишком расчетлив, слишком долго он ждал этого