Кристина Юраш - Селфи на фоне дракона 2. Причиняем добро и наносим радость

– Какой сегодня день? – спросила я, вспоминая, были ли у меня до этого приступы лунатизма.

– День выборов, – мрачно сказал Годвин, – Голосование начнется через два часа.

Спящая красавица по сравнению со мной страдала бессонницей.

– Через два часа мы должны быть там, где проходили дебаты! – отозвался Годвин, – Кушать хочешь?

– Хочу! – радостно ответила я, потирая руки.

– Остались черствые пирожки с лягушачьей икрой и полбанки маринованных поганок! – ответил чародей, показывая на стол.

– Ой! Я и забыла, что я на диете! – спохватилась я, понимая, что ни то, ни другое в меня не полезет.

– Странно, а когда у тебя был приступ лунатизма, ты с криком: «Мммм! Грибочки!», съела одну банку, закусывая пирожком, – заметил Годвин, улыбаясь и причмокивая, словно повар, расхваливающий свое блюдо.

– Вот зачем ты мне это сказал только что? – возмутилась я, чувствуя, как желудок начинает вяло оправдываться, мол, на безрыбье и уха из рыбы фугу пойдет, как дети в школу. Не говоря уже о маринованных поганках…

Через два часа мы уже были в амфитеатре. Я стояла за трибуной, заметно нервничая. Годвин решил не бросать меня в столь ответственный момент, поэтому держал меня за руку. Наш третий номер спрятался за наши спины, в надежде, что Вадим его не узнает. Бабушкин внучок тоже нервничал, но судя по запаху перегара, он боролся с нервами, поливая спиртосодержащим бальзамом израненную душу. Спиртосодержащий бальзам он отхлебывал из фляги, довольно крякая и занюхивая рукавом. Счет 0:0 через пару минут после начала голосования превратился в счет 90:0 в пользу Вадима, который стоял и довольно смотрел на результаты своей предвыборной гонки. Внутри меня что-то оборвалось, ноги подкосились, я почувствовала головокружение, отнюдь не от успеха, когда на табло со стороны Вадима появилась четырехзначная сумма, а мой результат все еще оставался двузначным.

– Сима, – прошептал мне на ухо Годвин, обнимая меня, – Все будет хорошо. Что бы ни случилось, я тебя здесь не оставлю… Если все пойдет не так, как мы задумали, то я попробую открыть проход в наш мир, и мы с тобой вернемся. Слышишь… Мы вернемся вместе… Потом попробуем еще что-нибудь придумать… А если придут про твою душу, то они сто раз пожалеют, что решили связаться с нами… Так что не падай духом.

«Не падайте духом, поручик Голицын! Корнет Оболенский налейте вина!» – пропела совесть, прислушиваясь к плеску содержимого фляги, – «Короче, я тут в отпуск собиралась. Так что давай, пока! Удачи!»

Годвин был прав. Где-то в середине голосования счет стал постепенно выравниваться, что меня сильно обнадежило.

– Вот видишь, – прошептал Годвин, целуя меня в макушку, – Не все так плохо, девочка моя… Не все так плохо. Скоро мы заберем Вадима и вернемся в наш мир.

– А если дело не в короне? – испуганно спросила я, бросив взгляд на мужа.

– Пусть он молится, чтобы дело было в короне… – ответил чародей, не сводя глаз с табло.

До конца голосования оставалось тридцать секунд. Двадцать девять… Двадцать восемь… Мы сровнялись в результатах. И тут на двадцать второй секунде у Вадима появился еще один голос. Я видела улыбку, которая озарила его лицо. Девятнадцать… Счет не менялся.

– Годвин… – простонала я, понимая, что проигрыш с отрывом в один голос возводит меня в ранг не просто неудачниц, а лузеров с большой буквы. Про меня напишут в учебниках и возведут в ранг эталона неудачников в Палате мер весов. А потом я буду посмертно номинирована на премию Дарвина, возглавляя этот почетный список, спонсируемый человеческой глупостью и естественным отбором.

И тут Годвин отпустил меня, поворачиваясь к нашему третьему номеру.

– Ты голосовал? – спросил чародей, глядя на нашего сопартийца..

– А смысл? – промямлил он, прикладываясь к фляге, – Я не собираюсь голосовать за партию с названием «Говно»! Циферки-циферки… Ерунда все это! Мы и так проиграем! Ик!

– А ничего, что ты в ней состоишь, на минутку? – зловеще произнес Годвин, – И если ты сейчас же не отдашь голос за нашу партию, я напомню тебе, что именно я учил нынешнего короля Ада. И тогда, чтобы представить себе масштаб трагедии, которая внезапно постигнет тебя, умножь свои страхи на два! А все надежды умножь на ноль, счетовод хренов!

Внезапно на табло счет сровнялся. Времени оставалось мало. Один голос, один несчастный голос решал все! И тут меня осенило.

– Признаю, что моя душа принадлежит Аду, поэтому я голосую за Симу из партии «Говно». Три секунды, две… И тут в последний момент мой голос был учтен.