Ша Форд - Рассвет

— Конечно. Кто-то должен держать Килэй в узде, — сказал Каэл.

Гейст медленно кивнул. Его лиц не менялось, и он пробормотал:

— Ах, кстати.

Он отошел, и сила, ворвавшаяся в дверь, чуть не сбила Каэла. Мир закружился, Килэй схватила его за пояс и закинула на плечо.

— Идем, — прорычала она.

— Осторожно, ступени, — пробормотал Гейст им вслед. — И поменьше разрушений.

* * *

— Я скучала, — прошептала Килэй в его грудь. Ее рука лежала на его животе, глаза были закрытыми. — Почему дни порознь кажутся длиннее остальных?

«Потому что у нас было мало времени», — подумал Каэл.

Было просто забыть о бедах, пока он любил ее. Но правда была громкой в тишине. Она давила на него дымом в голове — и он еще не решил эту проблему.

Каэл обводил метку на спине Килэй, размышляя: там был герб Средин, выжженный на ее плоти. Она не дала ему стереть это. Как он ни просил, как она ни презирала это, Килэй не поддалась.

Не было смысла хранить метку, как и вернуться в королевство. Он не понимал, почему она не выбрала вечный лес… и хотя он злился, он знал, что проку от этого нет.

Килэй не знала, какие страдания выбрала.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем, — быстро сказал Каэл. Он пытался очистить разум, не дать Килэй ощутить тревогу. Он не хотел портить короткое время, что у них было вместе.

— Я проведала Девина по пути.

— Да? И как ему жизнь короля? — спросил Каэл, радуясь отвлечению.

— Он это презирает. Аргон пытается прогнать из него дикость, пока все аристократы не ушли. Он говорит, что чешуя — не повод не иметь манеры. Это не сравнить с Крамфелдом, — Килэй сонно улыбнулась. — Думаю, линька делает его ворчуном.

Каэл провел пальцем по горлу выжженного дракона, стараясь не отвлекаться.

— Линька Девина?

— Да. Я построила ему печь и научила, как хранить чешую в огне. Когда его чешуя упадет, я сделаю ему броню. Это будет наш дар на его коронацию.

— Коронацию? — рассеянно сказал Каэл.

Килэй ответила, но он не слышал. Ее слово ударило его по голове. Дар. Что-то про дар… он слышал про это…

Каэл обвел край крыла дракона, думая об этом слове. Это была слабая нить, он был уверен. Он не знал, куда она приведет, но хотел дойти до конца.

Дар…

Что-то про дар…

«…этот дар… вспомни день, когда ты родился. Помни, что ты принадлежишь мне. Со временем… может, ты увидишь в этом дар».

Каэл замер. Он не двигался и не дышал. Не мысль о Смерти так повлияла, а то, о чем он говорил. Это был конец нити, идея, что ждала в узле перед ним…

Безумная идея.

— Первый снег, — тихо сказал Каэл. Он убеждал себя, что его сокрушат сомнения, но их не было.

Килэй привстала и нахмурилась.

— Ты в порядке?

Каэл не мог ответить. Он боялся, что, если он отвлечется, то потеряет мысль навеки.

— Ты останешься здесь со мной?

— Конечно. Мы останемся, где хочешь…

— Нет, здесь, — он сжал ее плечи, сердце колотилось. — Я родился в день первого снега. Но тут снега не бывает. И пока я здесь, я не старею.

Это звучало глупо, но и превращение плоти в глину и кожи в камень было глупым. Каэлу всегда нужна была причина верить, что он может сделать это. И мысль о жизни там, где не идет снег, дала ему повод убедить себя, что это возможно.

Его сердце успокоилось. Оно уже не боялось каждого удара, что приближал его смерть. Оно, казалось, будет петь веками непрерывную песнь.

Килэй в смятении хмурилась, глядя на него.

— Каэл, не думаю…

— Хорошо. Не думай, — он прижал нежно пальцы к ее губам, пуская в них все облегчение, чтобы и она его ощутила. — Доверься мне.

Он обнимал ее, пока тянулась ночь, и слушал странный новый гул в груди.

Смерть дал ему нужный ответ, сказал то, что убедило его сердце. Каэл понял теперь. И хотя он был уверен, что это разозлит Судьбу, но ему было все равно.

Если в их войне он проведет вечность с Килэй, и она не пострадает от валтаса… то он рад этому.

* * *

Утром после бурной ночи они выбрались из комнаты в кухню, улыбающиеся и утомленные.

— Доброе утро, господин Каэл, — бодро сказала Мэнди, дав ему тарелку с завтраком.

— Доброе, — ответил он с набитым ртом.

Она покачала головой и передала тарелку Килэй.

— И как вы сегодня, мисс…? О, мисс Килэй! — охнула Мэнди, и Каэл чуть не подавился яичницей.

— Что?

— Волосы? — Килэй указала на спутанный хвост. — Я исправлю, пока Крамфелд не увидел.

Она взяла тарелку, а Мэнди все смотрела на нее. Глаза служанки скользили по ней… и ее потрясение медленно стало широкой улыбкой. Она указала на стул.