Бэкка Хайд - Принцами надо делиться

— Полина, не надо, — попросил Дарнелл и крепко меня обнял. Я вмиг перестала кипятиться, осознав, что все на нас смотрят, а я…

А мне это нравится.

— Мы вернемся в поместье и отправим за графом королевских солдат. Предъявим ему обвинение в шантаже, покушении на жизнь леди Полины, попытке похищения герцогини Армельской, незаконном отлове и содержании редких животных, а еще докажем, что он причастен к смерти родителей Гвендолин. Пусть ответит за свои… за свои…

Объятия ослабели, и я почувствовала, как на меня навалилась тяжесть безвольного мужского тела. Ирвин подхватил хозяина на руки и скомандовал:

— Все, живо возвращаемся. Бегом!

Оруженосец с Дарнеллом поскакал вперед, мы с Эрмой и ребятами пошли пешком, хотя я готова была полететь за принцем, если бы могла. Неужели мы опоздали? Неужели я опоздала? Или моя любовь недостаточно сильная, чтобы его спасти?

— Скачи за ним, — сказала Гвен, и Марко протянул мне поводья. Я несколько секунд просто смотрела на подругу, потом почти без посторонней помощи вскочила в седло и пришпорила коня. Вперед! Я ни за что не дам Дарнеллу умереть!

Управляющий помог мне спешиться, а горничные проводили в покои принца, откуда выходили, скорбно покачивая головами, королевский лекарь, маг и астролог. Никто из них не знал способа облегчить участь Дарнелла. Я замерла на пороге, страшась сделать шаг.

— Спаси его, — попросила королева, отходя от постели. — Никто ничего не может. Только ты. Я сначала была против тебя, не понимала, что время моих решений уже прошло. Теперь выбор должны сделать вы сами. Прошу, спаси моего сына.

— Я хочу, — ответила я, но горло сдавило, и говорить получалось с трудом. — Я хочу его спасти, но не знаю как. Что мне нужно сделать?

— Никто тебе этого не скажет, — покачала головой Джорджиана. — Прости меня. Простите меня…

Она вышла за дверь, и я осталась одна в полутемной комнате. Одна, не считая Дарнелла, неподвижно лежащего в постели под балдахином. Тонкая белая ткань, собранная аккуратными волнами, навевала неприятные мысли о погребальном саване. Я подошла ближе — широкая полоса света падала на принца, безжалостно подчеркивая неестественную бледность и заостренность застывших черт лица. Он был как спящая красавица из сказки, только настоящий. И почти мертвый.

Я поняла это, когда отвела в сторону ворот его рубашки. Серые трещины покрывали грудь, плечо, всю левую руку до кисти и уже обхватили левый бок. Я не думала, что все настолько плохо.

— Эй, — позвала тихо, — ты меня слышишь? Это Полина. Я пришла.

Он молчал и не шевелился, даже ресницы не дрогнули. Я сжала кулаки.

— Я не знаю, что мне сделать, чтобы тебя спасти. Я правда не знаю, но я готова на все, чтобы тебе стало лучше. Ты мне веришь?

Принц оставался все таким же неподвижным и холодным, и я заплакала. Тоненько, жалобно, совсем некрасиво. Почему нельзя просто взмахнуть волшебной палочкой и сотворить чудо? Почему хорошие люди должны страдать, а плохие — безнаказанно делать гадости? Почему нельзя быть с тем, кого любишь, ибо вы не просто разные по характеру или происхождению, но из разных миров? Я вытерла слезы кулаком и заревела снова, еще безутешнее прежнего.

Нет, хватит. Распуская нюни, я никого не спасу.

— Когда ты очнешься и станешь таким, как был, я покажу тебе свой мир и познакомлю с родителями. Они хорошие, и брат тебе тоже понравится. — Я заставила себя улыбнуться. — Мне не нужен трон, короны мне вообще не идут, так что вряд ли смогу стать твоей женой. Знаешь, я вообще-то о замужестве только сейчас серьезно задумалась. Из-за тебя…

Я наклонилась и поцеловала холодные твердые губы. Дыхание едва ощущалось, и мне казалось, что я целую статую, а не человека. Но это все еще был Дарнелл, а я все еще боялась признаться… Хотя…

— Я люблю тебя, — прошептала и погладила бледную щеку. — Моей любви должно хватить на двоих. Это больше не соревнование с ценным призом и не обещание подруге. Я тебя полюбила такого, какой ты есть. И если моя любовь не сможет тебя исцелить, тогда я не знаю, что такое любовь.

Вышла из комнаты, тихо притворила за собой дверь. Я сделала все, что могла, и, если этого окажется недостаточно, в этом лишь моя вина.

Трое суток прошли в сплошном тумане — что день, что ночь, все едино. К Дарнеллу почти никого не пускали. Я вроде бы гуляла, ела, разговаривала со знакомыми, но была как во сне и не могла проснуться. Это походило на затянувшийся кошмар.

На четвертый день после ужина я отправилась погулять в саду и, как в предыдущие три дня, вышла к неработающему фонтану с двумя скульптурами на постаменте. Они притягивали меня, я знала, что Ирвин тоже сюда приходит, просто мы старались друг с другом не встречаться и давали друг другу возможность побыть в одиночестве.