Виктория Войцек - Тени леса

Близится закат. Яркий оранжевый свет разливается по всему, что нас окружает. Тени начинают наползать на травы дикие да кустарники, цветы смыкают свои лепестки: они тоже готовятся ко сну. Их накрывает белый туман — недостаточно густой, чтобы скрыть от наших глаз, но дарящий приятную прохладу.

Я опускаюсь на колени, касаюсь его пальцами, но меня тут же одергивают. Хватают за плащ, а затем отрывают от земли и сажают на руку. Дио думает, я устала. Дио заботится. А мне только и остается, что прижаться щекой к его макушке и не дергаться: иначе могу упасть да разбить себе что-нибудь. Не хочется. И без того с прошлого раза саднит губа.

Отклоняемся влево, идем вглубь леса, дальше от реки — туда, где должна проходить дорога. Ведет нас Гарольд. Этот умник хорошо знает местность. У него нет карты, нет ничего, но он безошибочно определяет наше положение. Он проложил путь до Тернква, несмотря на мои возражения. А сейчас, как сказал сам Лиат, мы направляемся в Сагвар — место на юге Дельрёго, где, если верить словам нашего умника, люди придерживаются довольно строгих порядков. И если их соблюдать, таким, как я, можно легко разжиться деньгами.

Когда макушку задевает усыпанная длинными узкими листьями ветвь, я срываю ее и отправляю в голову идущему впереди Гарольду. Попадаю точно в затылок. Дио одобрительно фыркает, гладит ладонью мое бедро. Лиат же поворачивается, хмурит брови, а затем очень красноречиво глаза закатывает. Едва ли мое ребячество злит его, но совершенно точно отвлекает.

— Эй! Голова! — Ловлю еще один недовольный взгляд, в ответ на который невозможно не улыбнуться. — Мы сбились с курса! — Прикладываю ладонь козырьком ко лбу и всматриваюсь вдаль. Ничего. Только деревья и яркое оранжевое небо с виднеющимися кое-где рваными облаками.

— Впереди рутт-ан, — объясняет Гарольд и ускоряет шаг. — Заночуем там, а утром продолжим путь.

— Эй! — У меня всё еще есть вопросы. — У нас совсем мало денег. Тебя это не беспокоит, ага?

— Нам хватит на три комнаты.

Лучше бы мне этого не слышать. Три комнаты. Даже в детстве я неохотно делила спальное место с одной из сестер. Легче было пойти да на сене улечься. Или на лавке в прихожей — там и печь под боком. Сейчас же такого выбора у меня нет.

— Я буду…

— Нет, — решительно обрывает меня Лиат. — Сатори ночует с Дио, ты — со мной. Женщинам небезопасно оставаться одним.

— Э-эй! — Недовольно дергаю ногой. — Знаешь, лучше с Зенки, лучше с… кем угодно, кроме тебя!

Да, Гарольд — наименее раздражающая компания. Да, он умеет молчать куда лучше, чем я. Но мне привычнее видеть рядом человека, поведение которого возможно предугадать.

До встречи с Лиатом многие казались мне довольно предсказуемыми, наверное, потому что жили по правилам тоу. Даже пытавшиеся отличиться двигались по одинаковым, уже протоптанным кем-то дорогам. Культисты несли миру свои истины; разница была в том, что кто-то кричал на площадях, а кто-то — церкви жег. Герои — а вернее, члены гильдии — с горящими глазами и пламенем внутри брались за любое дело в надежде, что оно принесет денег и славы. Но где они? Хоть кто-то?

Гарольд же многое умеет, но предпочитает оставаться в стороне до той поры, пока не понадобится. Чаще всего он говорит лишь по делу и отвечает на вопросы так, что ни один из нас не может понять… кто же он? И откуда взялся? Саахит из Лиат, ага. Гарольд считает, видимо, что этого более чем достаточно.

— Дело твое. — Он ухмыляется в усы и раздвигает нависшие слишком низко ветви.

Нас встречают жители рутт-ан, чьи дома скрывала от глаз густая листва. Вот мать с дочерью сидят на длинной узкой лавочке друг напротив друга и расшивают узорами блеклую синюю ткань, которая наверняка пойдет на платье. Вот мужчина направляется к таверне и помахивает кому-то рукой, но отвлекается на нас. На лице застывает улыбка, но я ясно вижу, насколько она ненастоящая, — потому что отвечаю такой же. Женщина же двигается ближе к своему чаду, делает вид, что примеряет на нее будущий наряд. Да только сама на нас косится. И я даже знаю, в чём дело. В здоровяке, который хохочет и гладит мою оцарапанную ладонь.

— Осторожнее, красотка. — Большой палец касается неглубокого пореза, который остался, когда я не слишком удачно отмахнулась от ветвей очередного дерева.

Перехватываю руку Дио. Знаю: кровью не пахнет, но проверять его терпение не хочу. И без того его пришлось держать подальше, когда мы обрабатывали раны рыжей девочки. Пещерный ведет себя спокойно, но то и дело принюхивается. Знали бы вы, как сильно это раздражает.