Острозаточенный кончик смертоносного лезвия коснулся его плеча. И в этот момент всё тело извернулось со скоростью смерча, а нога выстрелила в сторону, попав в цель: Рыба, грудная клетка которого лишь каким-то чудом не хрустнула от прямого попадания ногой в грудь от горца, громко крикнул и полетел в сторону. А Зоркий, успев удивиться, как это его сабля не разрубила мальчишку пополам, замахнулся для следующего удара.
Но Клыкастый, тело которого каждую секунду становилось всё слабее и слабее, будто постепенно лишаясь мышц, не собирался драться и, тем более, побеждать. Даже будучи в здравии, он бы не справился с двумя Мастерами, а уж теперь... Не время думать о чести: сейчас главное - выжить! И инстинкты подсказали ему единственный способ.
Сшибив в сторону попытавшегося схватить юношу толстяка, Клыкастый бросился в окно, выставив перед собой согнутые руки и ноги. Благо, окна были затянуты бычьим пузырём, так что никакое стекло не повредило тело. А вот земля стремительно приблизилась. Мир смазался сплошной кляксой, а затем - боль, только боль, непроглядная и непреодолимая... Так, прекратить! Что сломано? Руки? Ноги? Высота не такая уж и большая - всего лишь этаж второй. Но из-за неразберихи в голове он не смог нормально сгруппироваться. Так что всё-таки сломано? Быстрее! Кажется, левая рука не слушается... Ничего. Есть правая. А ноги? Бежать можно?! Да, ноги, кажись, целы. Тогда вставай! О-о-о... Ребро - всмятку! Что ж, значит, бежать будет больно. Но возможно!
И Клыкастый побежал. И почти сразу же за спиной послышался крик Широкого, два единых шлепка и топот ног: телохранители двинулись следом.
Не превращайся его тело в нечто вроде вязкой ни на что не годной жижи, горец сумел бы от них оторваться, наверняка. Но теперь... Единственный шанс - каким-то чудом добраться до своих. Он понятия не имел, сколько будет действовать яд, но то, что его влияние не исчезнет сейчас и в ближайшее время - это точно.
Пустынная Воронья улица встречала привычным зловонием и парочкой в зюзю пьяных тел, распластанных в грязи. Клыкастый споткнулся об одно из них - не заметил, идиот! Вскочил, не обращая внимание на грязь, что измазала всё тело, и, прижимая повреждённую руку к груди, побежал дальше. А топот всё приближался. Превозмогая себя, юноша нащупал под курткой кинжал и, не глядя, бросил за спину. На мгновение топот затих - видно, преследователи уворачивались от удачно брошенного оружия. Но затем вновь двинулись следом, судя по звукам стремительно сокращая дистанцию.
Мозг слабо соображал, и тело двигалось скорее само по себе, привычно ныряя в знакомые переулки. Вправо, прямо, влево, затем опять прямо. Где-то сверху послышался шорох, но Клыкастый не придал ему значения. Бежать, бежать, и только! Но в какой-то момент ноги подкосились, не послушались. И измазанное кровью и грязью тело полетело на землю, прокатившись по пыли и чавкающим зловонным сгусткам ещё метра три, прежде чем затихнуть. Неспособное двигаться тело Клыкастого можно было бы принять за труп, если бы не медленно вздымающаяся грудь, что доказывала: он всё ещё дышит. Но те двое, что остановились возле него, намеревались исправить это недоразумение.
- Вот ведь как бывает! - Зоркий дышал тяжело, с его лба катился пот, но он улыбался. Присев, телохранитель достал саблю - намеренно медленно, чтобы показать безвольно разлёгшемуся телу, чем он будет его убивать. Зоркий не знал, что Клыкастый уже мало что видит даже на расстоянии двух пальцев перед собой. - Слышь, пацан, а?! Помнится, ты мне угрожал, а, стервец? Говорил, вроде как, что-то с моим вторым глазом сделаешь? Не? Не помнишь такого? А я вот помню... Я всё помню. Широкий приказал тебя убить. Но не уточнил, как. Рыба, вот, например, - тыкнул он кончиком сабли в стоявшего рядом молчаливого телохранителя. - Мне на пальцах разъяснил что, мол, тебя пожалеть надо. Убить как полагается, быстро, без боли. Обезглавить. Знаешь, что я ему ответил? Я согласился! Во даю, да? Я согласился, говорю: обезглавливай то, что останется после меня! - довольный своей шуткой, он заржал во всё горло, тыкая локтем в ногу Рыбы, призывая и того посмеяться.
Тот даже не улыбнулся.
За смехом, что сотрясал большую часть улочки, никто и не услышал множество шорохов, раздававшихся с крыш, похожих на осторожный топот ног.
Закончив смеяться, Зоркий с задумчивым видом надавил острием сабли на грудь Клыкастого. Та вошла в тело на ноготь, заставив юношу заскрипеть зубами и громко застонать: на крик у него не осталось сил.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу