Альма Либрем: Каена

Через всю кошачью морду Твари тянулась длинная кровавая полоса. Обычно раны легко заживали, но королевские плети — Вечный имел удовольствие испытать их на собственной спине, — были пропитаны чем-то особенным и не позволяли так просто избавиться от шрамов.

Равенна почти не изменилась. Разве что шерсть её, в детстве и вовсе золотисто-песочная, стала почти чёрной, пусть и оставалась такой же мягкой, когти теперь уж точно не прятались, а длинные клыки стали ещё острее. Но в целом Вечный так и не смог понять, чем же так сильно Твари отличаются от обыкновенных огромных кошек — такие же пушистые хвосты, не считая выдвижного жала, и зачатки крыльев на спине — летать на них нельзя, они больше похожи на крылья летучей мыши, а ещё обладают неприятной особенностью — острые, способные вспороть живот своими концами.

Но Равенна ещё при своём рождении была неправильной. Охотники — что за дикость, — мало что убили её мать, так ещё и вырвали бедному детёнышу и шип на хвосте, и жуткие крылья, не тронули только клыки и когти, потому что у молодых особей они ещё не развиты. Вечный помнил, как пожалел её, как вылечил — и оставил себе.

Увы, но Равенна не могла стать больше, чем огромной домашней кошкой.

Она помнила его, вопреки тому, что принадлежала королеве. Вечный не помнил, сколько ей лет — но скоро уж точно будет сотня, а чёрный мех оставался всё таким же ухоженным и прекрасным.

Пальцы нащупали ошейник, и Вечный вздохнул.

— Она хотела тебя выгуливать, — вздохнул он. — Моя бедная Тварь Туманная, за что ж ты заслужила такую отвратительную хозяйку? Мало того, что она запирает тебя в тёмном коридоре и кормит мертвечиной, так ещё и пытается вытащить в туман, да, моя хорошая?

Прикосновение к мягкой шерсти успокаивало. Он поднялся, мягко вскочила на лапы и Равенна — красивая, высокая, пусть и неполноценная. Теперь её холка достигала его рёбер — Тварь стала просто огромной за то время, что он не видел её.

Он потянул её за ошейник по тёмному коридору. Каена и так ждала его достаточно долго, чтобы сейчас не разнести добрую половину дворца и отстраивать его заново, не стоит продолжать рисковать жизнью окружающих и несчастной кошки-переростка, названной по дикой ошибке Тварью Туманной.

Он знал, что следует ждать за дверью. Для нынешних эльфов будущее — загадка, но он ведь Вечный. Он ещё мог чувствовать. Он всё ещё помнил, как оно было тогда — до того, как время извернулось отвратительной, скользкой змеёй, окрутило их и разрушило всё, что смогло.

Но это не было смелостью — наставлять оружие на Её Величество. Это не было смелостью — пытаться убить её. Это даже не слепое безрассудство, смешанное с юношеским максимализмом — это просто глупость.

Они без магии. Они пусты, словно земли, над которыми уже сотни лет не шёл дождь. Любая капля магии над ними обращается в пар и жадно впитывается в потрескавшуюся почву; они податливы и нежны.

Они смертны.

И это их главный недостаток.

Они самонадеянны. Направляют на Её Величество оружие, будто бы не видно за испуганным взглядом коварной ухмылки, за кроткими жестами — нож в складках платья.

Она выпьет его кровь, как сотни тысяч раз до этого; она будет заставлять его мечтать о смерти — и ей, Её Величеству, абсолютно всё равно.

Когда она такой стала?

Вечный не помнил. Границы времени никогда не были важными для него — и для неё, с тех пор, как она вкусила чужую жизнь и позволила первой капельке крови коснуться её губ, тоже.

Но это он был Вечным. Она — застрявшей в вечной скорлупе королевой. Бессмертной — а не вечно живой.

И ему не хотелось верить, что это он её такой сделал.

Мальчишка смотрел на Её Величество с дикой уверенностью. В его дрожащих руках лук выглядел особенно жалко, особенно после того, что видел Вечный, и Каена могла сломить его в одно мгновение. Но ей нравились жалкие птенцы, что сами падали в хорошо расставленные сети; у них была свежая, полная жизни кровь, которой она наполняла свой кубок и пила до дна, вкушая чужую молодость и красоту.

Прекрасная. Идеальная. Ненавистная.

Всё это про неё — и не в его глазах.

Парень выпрямился — уверенность сверкнула в его глазах. Разве есть эльф, который поможет королеве? Разве есть эльф, который согласится дать ей билет в жизнь, сколько б она не умоляла? Пусть падает на колени. Пусть просит о помощи. Пусть жаждет свободы, которую она не получит никогда…

Отвратительная. Преисполненная изъянов.