Рэйнбоу Роуэлл: Так держать! [litres]

– Как croisé devant [1] Балетная позиция (скрещивание с выносом ноги вперед). – Здесь и далее примеч. перев. , – сказала она, – понимаешь?

Я мотнул головой.

Агата лежала перед камином на коврике из волчьей шкуры, свернувшись, как миленький котенок.

– Это из балета, – пояснила она. – Я будто замираю в одной позиции, пока хватает сил.

Баз говорил, что вызвать магию для него словно зажечь спичку. Или спустить курок.

Конечно, он совсем не собирался рассказывать мне такие подробности. На пятом курсе мы сражались в лесу с химерой. Она загнала нас в угол, а Базу не хватало сил, чтобы справиться с ней в одиночку. Даже самому Магу не хватит сил, чтобы справиться в одиночку с химерой.

– Давай же, Сноу! – прикрикнул на меня Баз. – Сделай это! Выпусти, черт побери, свою магию на волю! Сейчас!

– Не могу, – выдавил я. – Все не так просто.

– Как раз очень просто, черт возьми!

– Я же не могу взять и включить ее.

– Попробуй!

– Проклятье, не могу!

В это время я размахивал мечом – в свои пятнадцать я отлично обращался с мечом, – но химера не имела телесной оболочки. Вот что значит мое вечное невезение. Как только начинаешь таскать с собой меч, все враги тут же обращаются в туман и осеннюю паутинку.

– Закрой глаза и зажги спичку, – посоветовал Баз, когда мы оба спрятались за валуном.

Сам он произносил заклинания одно за другим, почти нараспев.

– Что?

– Так всегда говорила мне мама. Зажги внутри себя спичку, спрятанную в твоем сердце, затем раздуй ее.

У База все завязано на огне. Даже не верится, что он еще не испепелил меня. Или не сжег у позорного столба.

Когда мы были третьекурсниками, он обожал запугивать меня похоронами викингов.

– Ты знаешь, Сноу, что это? Горящий погребальный костер, дрейфующий в море. Мы можем устроить тебе такой в Блэкпуле, чтобы туда пришли все твои дурацкие друзья-нормалы.

– Отвали! – отвечал я, пытаясь игнорировать его слова.

У меня никогда не было друзей из нормалов – ни дурацких, ни еще каких. В нормальном мире все по возможности сторонятся меня.

Пенелопа говорит, что они чуют мою силу и инстинктивно меня избегают. Как собаки, которые не смотрят в глаза хозяину. Не то чтобы я был чьим-то хозяином – я вовсе не это имел в виду.

С волшебниками все обстоит иначе. Им нравится аромат магии, и мне нужно очень постараться, чтобы вызвать к себе неприязнь.

Исключение составляет Баз. У него иммунитет. Возможно, после семи лет проживания в одной комнате со мной, из четверти в четверть, у него выработалась сопротивляемость моей магии.

В ту ночь, когда мы схватились с химерой, Баз кричал на меня до тех пор, пока я не взорвался.

Очнулись мы оба несколько часов спустя в выжженной яме. Камень, за которым мы прятались, обратился в пыль, а химера испарилась. А может, просто исчезла.

Баз переживал, что я спалил ему брови, но, на мой взгляд, выглядел он идеально – волосинка к волосинке.

Иначе и быть не может.

Летом я предпочитаю не думать об Уотфорде. Будучи одиннадцатилетним мальчишкой, я провел все каникулы после первого курса в мыслях о школе. Обо всех, с кем познакомился там – с Пенелопой, Агатой, Магом. О башнях замка и территории вокруг него. О чаепитии. Пудингах. Магии. О том, что я и есть сама магия.

До посинения думал я об Уотфордской школе магии, фантазировал о ней, пока она не стала казаться мне не более чем вымыслом. Еще одной фантазией, призванной как-то занять мое время.

Точно так же я раньше мечтал о том, что когда-нибудь стану футболистом или что мои родители, мои настоящие родители, вернутся за мной…

Что мой отец окажется футболистом. А мать – шикарной моделью. Они объяснят, что оставили меня, потому что были слишком молоды для родительских обязанностей и потому что карьера отца шла в гору.

– Но, Саймон, все это время мы тосковали по тебе, – сказали бы они. – Мы искали тебя.

А потом они забрали бы меня к себе в особняк.

Особняк футболиста… Пансион Магии…

При свете дня они оба кажутся мне не более чем вздором. Особенно когда я просыпаюсь в комнате с семерыми другими подкидышами.

В то лето я до тошноты вбивал воспоминания об Уотфорде себе в голову, пока осенью не получил билет на автобус и свои документы вместе с запиской от самого Мага…

Значит, все было взаправду!

А на следующее лето, окончив второй учебный год в Уотфорде, я запретил себе думать о магии. На несколько месяцев. Запрятал все мысли в дальний ящик. Не скучал по магии, не мечтал о ней.