Робин Хобб - Меч ее отца

— Пора бы кой-чего поменять, — резко сказал он, и ее мать открыла рот.

Таура бросила на него равнодушный взгляд. Он смотрел на нее, а не на мать.

— Сама видишь, в этом доме маловато места. Ни еды тут, ни кроватей, ни комнат. Так что вот. Или нам нужно придумать, как все это наладить, или нам нужно попросить некоторых людей уйти.

Мать молча хваталась за край стола обеими руками. Таура бросила на нее косой взгляд. В ее глазах светилось беспокойство, рот сжался, как сухой шнурок. Она не помощник. Отец пропал меньше пяти дней назад, а теперь от нее отказывается и мать. Девушка встретила взгляд Джелина и с гордостью поняла, что голос ее не дрожит:

— Вы говорите обо мне.

Он кивнул.

— Сама видишь, забота о малыше Корделе тебе не подходит. Да и ему тоже не нравится. Ты ходишь сторожить деревню, но от этого в доме не становится больше еды, а в сарае — дров. Отлыниваешь от работы по хозяйству, а то, что мы просим сделать, делаешь нехотя. И только и знаешь, что сидеть у огня и дуться.

Мурашки бежали по коже, когда она слушала этот перечень своих проступков. В ушах звенело. Молчание матери казалось осуждающим. Брат отошел от стола, опустив глаза, стыдясь за нее. Может даже испугался. Они оба оправдывали Джелина. Оба предали семью, еще в тот момент, когда отдали Джелину меч отца. И теперь он все говорил и говорил, то предлагая ей ходить на пляжи после отлива и собирать крошечных моллюсков, то потратить четыре часа, дойти до Шертона, поискать там работу за несколько монет в день и принести в дом немного еды. Окаменев лицом, она не отвечала ни на одно его предложение.

— Я думала, что наша комната и еда здесь уже хорошо оплачены, — заговорила Таура. — Разве вы не взяли меч моего отца в прекрасных кожаных ножнах, на которых вырезан девиз моей семьи? «Следуй за сильнейшим», вот что там написано. Это прекрасный меч из Баккипа. Его носил отец, когда был молод, счастлив и служил в страже короля Шрюда. Теперь у вас есть меч, который должен был перейти ко мне!

— Таура! — выдохнула мать, но это был протест, а не болезненное понимание того, что она отдала.

— Неблагодарная сучка! — ахнула жена Джелина, а тот издевательски произнес:

— Ты можешь съесть меч, дура? Может ли он прикрыть твою спину от дождя или согреет тебе ноги, когда выпадет снег?

Таура только открыла рот, чтобы ответить, как услышала крик. Кричали недалеко. Кто-то пронесся мимо дома, отчаянно вопя. Таура первая вскочила и распахнула дверь, вглядываясь в дождливую ночь.

— Закрой дверь на запор! — закричали сзади Джелин и Дарда.

Будто люди, заживо сгоревшие в домах, подожженных пиратами, ничему их не научили.

— Они идут! — закричал кто-то. — С пляжа, из моря! Идут!

Сзади подошел брат, проскользнул под рукой и стал всматриваться в ночь.

— Они идут! — с тупой радостью повторил он. Через мгновение раздался свист. Два, еще два, еще.

— Шары Эля, да запри ты эту проклятую дверь! — взревел Джелин. В его руке был обнаженный меч, тот самый, который он так поносил мгновение назад. Его блеск и отброшенные на пол ножны взбесили Тауру. Она протиснулась мимо брата, схватилась за край двери и захлопнула ее перед его лицом. Через мгновение ей захотелось, чтобы с ней оказался плащ, но портить такой блестящий уход возвращением она не стала.

Мелкими назойливыми каплями моросил дождь. Из домов выходили люди и вглядывались в ночь. Некоторые прихватили жалкое оружие — дубины, рыболовные ножи, багры. Орудия их ремесла, не подходящие для драк и защиты — вот все, что у них было. Долгий свист зазвенел и затих в ночи.

Большинство людей оставались в дверях, но кое-кто, смельчаки или отчаявшиеся, отважились выйти. Рассеянной группкой они двинулись по темным улицам. У одного из мужчин нашелся фонарь. В его свете Таура видела разрушенные дома, какие-то — совсем сгоревшие, от других остались почерневшие балки. Она увидела дохлого пса, которого еще не убрали с дороги. Наверное, его хозяин тоже умер. Некоторые дома остались почти целыми, их окна были плотно закрыты. Ее мутило от запаха горелого, который разносил дождь. Вещи, не украденные пиратами, валялись на улице, мокрые и опаленные. Свист не повторялся, и для Тауры это казалось страшнее, чем если бы он звенел, не смолкая.

Хозяин фонаря высоко поднял его, и через неуверенный свет Таура увидела несколько приближающихся фигур. Один из мужчин в группе вдруг позвал:

— Атильда! Ты жива!

Он побежал к женщине. Та не ответила на его приветствие. Вместо этого она резко остановилась, тупо глядя на руины дома. Таура и другие медленно подошли к ним. Мужчина стоял рядом с Атильдой, вопросительно вглядываясь в нее. Волосы женщины были завязаны, промокшая одежда висела мешком. Он мягко произнес: