Макс Мах - Дама Пик [СИ]

Едва камень оказался в руке Августа, он наполнился золотым сиянием. Свет исходил из самого камня и быстро набирал силу, превращая его в маленькую копию солнца. Глаза не слепит, и тепла практически не дает, но горит, как настоящая звезда.

- Ох! - вырвался у гостьи вздох восхищения.

Ну, еще бы, не " Ох! "! Он показал ей чудо, разве нет? Чудо чудесное, никак не меньше. Однако Август принес "талисман Арбателя" не для того, чтобы позабавить незнакомку. Поэтому, дав камню немного посиять, он вернул его на место и закрыл тяжелую крышку. Затем отошел от стола как можно дальше и жестом попросил Танью снова открыть шкатулку. Женщина его поняла, но удивилась. Посмотрела вопросительно, потом пожала плечами и подняла свинцовую крышку. Камень лежал внутри и слабо светился. Но когда, следуя просьбе Августа, женщина взяла талисман в руку, он засиял в полную силу. Интенсивность свечения была, пожалуй, никак не меньше той, которую смог вызвать сам Август, и это означало, что его гостья полна магией.

"Магия! Но откуда?!"

Однозначного ответа на этот вопрос Август дать не мог. Он мог лишь предполагать, но и тогда дело не сводилось к одной конкретной гипотезе. Их было несколько, и согласно первой из них, воссоздавая тело красавицы-колдуньи, Август непроизвольно воспроизвел и ее магию. У этого предположения были далеко идущие следствия, поскольку оно означало, что магический Дар носит физиологический, а не метафизический характер, как предполагали прежде. Однако пока это была всего лишь гипотеза, притом одна из трех.

Другой вариант предполагал наличие Дара у самой Таньи. В этом случае, гипотеза о метафизическом характере магии получала серьезное - экспериментальное - подтверждение. А Танья оказывалась новой Теа д'Агарис, притом пришедшей из другого мира и, возможно, умевшей такое, о чем здесь, в этом мире, никто и помыслить не мог. Правда, имелся еще и третий вариант: колдовство, осуществленное Августом, было настолько мощным, что эманация магии буквально впиталась в плоть и кровь созданной им женщины. Какая из двух теорий - биологическая или метафизическая - получала подтверждение в этом случае, надо было еще подумать. Однако все эти вопросы были вторичны и, пожалуй, даже малосущественны, если иметь в виду здесь и сейчас Августа Агда. Гораздо важнее другое, новая Теа - колдунья, даже если не умеет пользоваться своим Даром, и притом потенциально сильная колдунья. И тут уже неважно, откуда взялся этот Дар, - " Оттуда или отсюда ?" - важно, что он у нее есть, а значит становятся возможными многие вещи, о которых Август заставил, было, себя забыть.

"Удача? - спросил он себя, глядя на гостью новыми глазами. - Такая невероятная удача после столь жестокого поражения? Но, может быть, боги услышали мои молитвы?"

Август не хотел оставлять свою гостью одну, но и взять ее в город не мог тоже. Ей рано было появляться на людях, так что и выбора, на самом деле, не было: пришлось оставить Танью дома. Впрочем, он принял все возможные меры предосторожности. Строго-настрого приказал слугам, приправив распоряжения убедительной порцией магией, никого к гостье не допускать, охранять от любых неожиданностей, сдувать с нее пылинки и исполнять - в пределах разумного - любые ее капризы. Другое дело, что без языка не сильно разгуляешься: большую часть твоих капризов просто не поймут. Однако в распоряжении Таньи был практически весь дом, - все помещения, кроме накрепко запертой и запечатанной Старой башни, - бумага и свинцовые карандаши, если вдруг надумает рисовать, перья и чернила, чтобы могла записывать новые слова и фразы, две книги на русском языке, о содержании которых Август мог судить только по картинкам, разобранные как-то сдуру, но так и не собранные обратно каминные часы, к которым женщина проявила прямо-таки нездоровый интерес, новые наряды, привезенные накануне из столицы, кухня, винный погреб, лужайка и ручей. Однако в лес он приказал женщину не пускать. В пуще полно диких зверей, и, хотя крупные хищники - волки, рыси и медведи - к дому не подходят, береженого и берегиня бережет, не правда ли?

- Смотрите мне! - пригрозил Август слугам, сел в карету и уехал в город.

В городе у него было ровно три дела и острое желание не попасться случаем на глаза кому-нибудь из знакомых. Лучше пусть забудут о нем на время, а он им потом о себе напомнит. Напомнит и припомнит - "Каждому воздастся!" - но не сейчас, потому что сейчас ему предстояло сделать так, чтобы это будущее неопределенное все-таки состоялось. А это значит, что Августу нужны были деньги, и притом деньги немалые, и хоть какое-то, - на первый случай - общественное положение. Там, где ему придется действовать быть доктором или профессором приятно, но недостаточно. Нужен статус, приемлемый для высшего общества. Вот за статусом Август теперь и ехал в судейский квартал. Там, в кривых, мощеных булыжником улочках, окружавших здания городского парламента, ратуши и Королевского суда, обитали те, кого принято называть крючкотворами. Но Августу нужен был лишь один из них - мэтр Константин, самый прожженный сукин сын из всех законников, с которыми приходилось сталкиваться Августу, а ему приходилось, и немало.