Тереза Тур - Счастливый рыжий закат [СИ]

— А магии не достаточно? Вся эта возня с травами… Зачем?

— Зачем? Во-первых, империя Тигвердов — страна большая. А людей, владеющих даром целителей — не так много. Во-вторых, целители — тоже люди. Они могут устать, их могут ранить. А зелья, мази и настойки можно взять с собой. К тому же их использование не требует наличия магического потенциала. И потом… Вот скажи честно — ты же не будешь из-за обычного насморка целителя вызывать?

— Понял я, понял, — жених сгреб меня в охапку, стал целовать. — Ты такая серьезная, когда все это проговариваешь — слушал бы и слушал.

Мы вышли из дома вдвоем. Корпуса, где жили преподаватели, располагались на территории Роттервикского университета имени первого императора Тигверда.

Прошли габровой аллеей к учебным корпусам. Эти деревья росли только здесь и в императорском парке у дворца. Остановились — каждому надо было идти к своему. Мне — к лечебному. Ему — к историческому.

— Люблю, — шепнул он.

— До вечера, — ответила.

Чудесное утро! Я уже подходила к аудитории, возле которой ждали искусствоведы, желающие получить зачет, как вдруг услышала:

— Госпожа Агриппа! Госпожа Агриппа!

Недоумевая, что же такое случилось, спокойно обернулась.

— Пойдемте со мной! — взволнованно затараторила секретарь нашего ректора.

Всегда спокойная и рассудительная, госпожа Миррова на этот раз пребывала в состоянии близком к панике. — Скорее! Ну, скорее же!

— Госпожа Миррова, что случилось? Кто-то пострадал? Успокойтесь, пожалуйста. Вам надо выпить успокоительную настойку.

— Лучше сами выпейте, — порекомендовала секретарша и с грустью уставилась на меня.

— Да что случилось?

— Вы принимали вчера зачет у дипломатов первого курса?

— Можно сказать и так…

Отделение международных отношений, или «дипломаты», как называли их между собой преподаватели. Курс, на котором учились аристократы из аристократов. Элита из элит. Этот курс был отдельной головной болью для всех.

И если старшие уже как-то пришли в себя и просто учились — университетские преподаватели на роль мальчиков и девочек для битья годились плохо, а вот объяснять это студентам умели хорошо, то первокурсникам из года в год приходилось доказывать, что они — студенты. И пришли в столичный университет учиться.

А по сему вчера я, Рене Элия Агриппа, преподаватель основ первой помощи у этих самых «дипломатов»-первокурсников, объясняла, что зачет просто так, за громкие фамилии, не получит никто. Требования были просты — тетради с переписанными лекциями и конспектами рекомендованной к семинарам литературы для тех, кто пропустил (а пропускали мои занятия все — для аристократов это в порядке вещей). Выполненные контрольные работы — в количестве четырех штук — задания к которым можно было беспрепятственно получить на кафедре целительства. И, конечно же, реферат — темы и списки литературы там же. Если же эти элементарные требования по каким-либо причинам не будут выполнены, я оставляю за собой право не ставить зачет. Все.

Помню, что аттестовала примерно половину группы и удалилась. Все же нашлись вменяемые дети — подготовились и получили свой заслуженный зачет. Казалось бы, чего проще? Но нет. Больше половины отпрысков уважаемых и знатных родов Империи не искали легких путей. Видимо, фамилии не позволяли.

Схема подобной работы была не новая, отработанная. Более того, утвержденная в начале учебного года самим ректором Швангау, который меня сейчас к себе и вызывал. И я искренне недоумевала, что ж такое произошло.

— Жалобу написали? — спросила я у госпожи Мирровой.

— Если бы жалобу… — тяжело вздохнула та. — Пойдемте, Агриппа.

— У меня зачет, — попыталась я возразить. — Как я студентов брошу?

— Не до них сейчас! — отрезала секретарша.

Я дар речи потеряла. И эта дама вот уже много-много лет подряд была ярой поборницей неукоснительного соблюдения правил?! «Все написанное в расписании выполняется точно в срок, несмотря на любые жизненные обстоятельства!» — ее любимая фраза.

Видимо, случилось такое жизненное обстоятельство, которое сильно выбивалось в сознании госпожи Мирровой из разряда «любое», потому что она уже просто тащила меня за собой безо всяких объяснений.

Мелькали лица студентов — испуганных, удивленных, злорадствующих.

Административный корпус.

Вслед за секретаршей я быстро поднялась на второй этаж, в который раз удивляясь пафосности центральной лестницы. Беломраморной, с золотой отделкой и прочими завитушками. Только красного бархата не хватало, тем более что лестница, действительно, была скользкой. Ковер бы не помешал.