Сергей Плотников - Аколит

– Остаётся только сожалеть, что не все ваши сверстники так думают, – тоже изобразил улыбку старший лаборант и открыл дверь. – Сюда пожа…

– Лисс!!! – вопль на несколько голосов меня на секунду попросту оглушил. Помещение, куда мы попали, было на удивление по-домашнему обставлено: пара диванов, кресла разной высоты и размеров, книжные полки – в первый раз увидел в республике книжки с яркими обложками.

– Лисс! Ура, ты пришёл! Поиграешь с нами? – я медленно повернул голову: моего начальника обступила маленькая толпа из пяти… нет, шести девочек лет семи. Нет, не просто девочек – маленьких разумных химер.

– Тише. Да тише же. Где ваша воспитательница?

– Кэрри опять прокусила ей руку, – тут же наябедничила одна из мелких, забавно взмахнув ушами.

– Это не я! То есть я, но не нарочно, оно само!

– Ничего себе “само”!

– Я промахнулась!

– Косая!

– Сама такая!

– Да тише вы!

– Что-то не так? – когда я в третий раз обернулся на оставшуюся за спиной дверь, спросил меня виталист.

– Не ожидал… такого, – медленно проговорил я.

– Это нормальное поведение для их биологического возраста, – понял меня по-своему молодой мужчина. – Лучшее время для обучения, но Печать поставить пока нельзя, а гормоны уже включились. С учётом того, что нервная система у них мозаичная – мелкие потери контроля норма. С возрастом психологические проблемы могут прогрессировать, читал о таких экспериментах, но только если затянуть с установкой Печати. А этим осталась ещё пара месяцев, потом доращивание под биостимуляцией – и заменим текущую лабораторную группу. Жизнь – жизнью, но количество вмешательств в организм тоже нельзя сбрасывать со счетов. Те, которые старые, уже того и гляди начнут на куски сами собой разваливаться…

– А почему используются разумные… подопытные? – чтобы спокойно произнести эту фразу, мне пришлось запустить через печать боевой режим подавления эмоций.

– А я не сказал? – удивился маг. – Извини, не подумал, что нужно отдельно объяснять. Корова или лошадь не смогут сказать, какая у них проблема возникает при определенных движениях, да и программу испытаний не задашь, просто отдав листок с перечислением упражнений и нагрузок. Нужно лично каждым действием управлять – потребовалось бы как минимум человек пять на это ставить каждый день, а так хватает единственного наблюдателя. Как видишь, всё просто.

Вижу.

Все просто.

Куда уж проще-то.

8.

— Ну, что скажешь? – не отрываясь от своего занятия, спросил меня Лисс.

— Почки, – у меня в руке был лист с результатами анализов. — Похоже, вялотекущее воспаление: есть нейтрофилы* в моче и следы глюкозы.

Старший лаборант, не закончив линию, оторвал алхимический маркер от поверхности и повернулся ко мне.

– Серьёзно? Вот тебе не лень было реактивы переводить и время тратить, – покачал головой маг, но результаты взял. – И так понятно, что почки после стольких трансплантаций будут забиты чужеродным белком до предела. Естественно, будут проблемы. И воспаление слабое только из-за полузадавленной иммунки. Но ведь Печать справляется?

— Пока справляется, — выделил голосом я. Диагностика по состоянию Печати, в которой я никак не мог толком разобраться, пока был Охотником, оказалась достаточно простой. Достаточно понять, что все линии, точки и завитки являются проекцией органов и частей тела на некую условную плоскость – и всё встаёт на свои места. Правда, для этого нужно знать анатомию. Дальше ещё проще: если в зрении мага-виталиста что-то светится сильнее, чем надо — туда перенаправлен ток Жизни, а значит, именно там происходит какая-то фигня. А вот чтобы узнать подробности -- уже нужны были анализы, сбор анамнеза, осмотр и прочие врачебные процедуры.

– По моему опыту, состояние компенсации продлится как минимум несколько месяцев, а то и лет, – вернул мне бумагу непосредственный руководитель. – И даже когда наступит де компенсация, организм будет справляться ещё достаточно долго, чтобы точно успеть принять меры.

– Мне просто не хочется несколько месяцев выплачивать из своей зарплаты стоимость некротизировавшего транспланта, – прозрачно намекнул я. – Потому нет, мне не лень. Ну и практика всё равно нужна.

[*Так как клетки тела человека и животных по большей части очень даже прозрачные и своей собственной окраски практически не имеют, дабы разглядеть что-то на микропрепарате при помощи светового микроскопа используются специальные красители. Классической схемой окраски препарата ткани является сочетание метиленового синего и эозина – именно потому в медицинских учебниках большинство рисунков микропрепаратов сине-розовые по гамме. Соответственно, синие клетки – нейтрофилы, розовые – эозинофилы, в зависимости от того, какую краску впитали. Разумеется, ГГ не знает земных медицинских названий, и пользуется местным научным термином.]