Марисса Майер - Бессердечная [litres]

Кэт не отрывала глаз от Питера Питера.

– Забирайте. Как я уже говорила, я в нем больше не нуждаюсь.

Сестры заулыбались еще шире, и Лэйси шагнула вперед, ее длинные белые волосы колыхались вокруг щиколоток. Она вынула зазубренный нож – Кэт не заметила, откуда.

Задыхаясь, Король попятился, вместе с троном отодвигаясь от девочки. Но Кэт не шелохнулась. Она смотрела прямо в глаза Лэйси и слушала, как шумит кровь в ушах.

С грацией настоящей лисички Лэйси вскочила на помост у трона Королевы. Она села на корточки и пошевелила пальцами грязных босых ног. Кэт почувствовала, что от девочки пахнет патокой.

Поднявшись, Лэйси занесла кинжал и вонзила в грудь Кэт.

Кэтрин ахнула. В зале судебных заседаний поднялся переполох, но она слышала только смех Трех Сестричек.

От лезвия в груди стало холодно, так холодно, как еще никогда не было. Холод заструился по венам, потрескивая, как зимний лед на замерзшем озере. Было так холодно, что она вся горела.

Лэйси выдернула нож. На конце лезвия билось сердце. Оно было разбито, рассечено почти пополам, и черная трещина посередине заполнена пылью и пеплом.

– Куплено и оплачено, – сказала Сестра. Потом торжествующе взвизгнула и спрыгнула в зал. Две сестры подбежали к ней, и они втроем окружили сердце Королевы. Спустя мгновение к дверям заспешили Лисичка, Енот и Сова, оставив после себя только торжествующее, победное эхо.

Кэтрин глядела на двери, все еще распахнутые настежь. Тело у нее одновременно было сковано холодом и горело, как в огне, а в груди образовалось что-то вроде дупла, пустого и омертвелого.

Ей больше не было больно. Разбитое сердце ее убивало, а теперь оно исчезло.

Ее тоска. Ее потеря. Ее боль – все ушло.

Остались только гнев и ярость, да отчаянная жажда мщения, которую ей скоро, совсем скоро предстояло утолить.

– Ч-что произошло? – заикаясь, спросил Король. – Что они натворили?

– Они освободили меня, – прошептала Кэт. Ее взгляд был теперь устремлен на пленника, стоящего на коленях с цепями на руках – хотя сейчас никто его не держал. Питера Питера единственного ничуть не тронуло то, что сделали Сестры. Он был обозлен тем, что его поймали. Притащили сюда. Заставили преклонить колени перед Червонной Королевой. Кэт улыбнулась одними губами. – Они сдержали свое слово.

– Но… ваше сердце… – начал Король.

– Я в нем больше не нуждаюсь и весьма довольна тем, что они предложили мне взамен. – Она прищурилась. – Приветствую вас, сэр Питер.

Кэт выплюнула его имя, ярость кипела, бурлила, клокотала в ней, заполняя собой пустоту. Она так стиснула подлокотники, что костяшки пальцев побелели.

– Этот человек преступник, он убил придворного шута Червонного короля. Он отрубил ему голову, а потом сбежал в леса. Он убийца.

Рисуя в своем воображении этот момент, Кэт боялась, что может расплакаться, встретившись лицом к лицу с убийцей Джокера. Но глаза ее были сухи, как просеянная мука.

Онемение мало-помалу проходило. Теперь все ее тело горело.

Король поднялся, посмотрел с сомнением.

– Это… да. Да, в самом деле. Хорошо, что вы опять с нами, сэр Питер. Я полагаю, что все это следует… хм… – Король почесал голову под короной. – Что полагается дальше?

– Суд, ваше величество? – предположил Белый Кролик.

– Да! Суд. Это весело. Чудесное развлечение. Да, да. Присяжные, соберитесь. Запишите обвинения, выдвинутые Королевой.

Присяжные засуетились и вытащив грифельные дощечки, начали писать белыми мелками какие-то каракули. Питер Питер продолжал стоять на коленях, но поднял голову и сверлил Кэтрин взглядом. Она не отводила глаз, наконец-то нисколько не боясь его, и предвкушала, что скоро увидит его кровь, которая брызнет во все стороны прямо в зале суда.

– Присяжные хотели бы вызвать свидетеля, ваше величество.

Король хлопнул в ладоши.

– Ах да, просто отлично. Кого же мы вызовем?

– Мы бы хотели вызвать королевского шута.

У Кэтрин вырвалось рычание. По залу пронеслись шепотки и взгляды. Все, казалось, были уверены, что вот-вот в серебряной петле под потолком появится Джокер.

– Он мертв, – напомнила она сквозь стиснутые зубы. Ей пришлось сделать усилие, чтобы отогнать видение, в котором она приказывает обезглавить всех недоумков, собранных здесь.

– Ах, да, в самом деле! А нам-то и невдомек, – пробурчал Барсук и смущенно засмеялся.

– Я ваш свидетель. Я была при этом и уже рассказала вам, что произошло. Он убийца и заслуживает смертной казни.