Алексей Костенко - Точка ноль

– Ты как? – с беспокойством спросил Крей.

– Плохо – честно ответил Том.

– Идти сможешь?

– Постараюсь.

Опираясь на Крея, он сделал несколько шагов, и кивнул:

– Дойду.

Крей аккуратно поддерживал друга, боясь причинить ему боль. Том же, казалось, перестал обращать внимание на свои травмы, и сосредоточенно, на каждом шагу повторял:

– Сволочи. Сволочи.

Крей, как никогда, был с ним согласен.

– За что они с нами так? – спросил он – Ведь мы хотели как лучше.

Том усмехнулся:

– Слушай старших, Крей. Маги дурного не посоветуют.

– Ты прав – мрачно согласился он – Они нам ничего дурного и не посоветовали.

Том улыбнулся. Даже в таком состоянии он оценил шутку, и Крею стало немного легче.

– Если бы мать не дала амулет…

Том гневно зыркнул на товарища, и закончил:

– …то мы нашли бы другой способ встрять в неприятности. Нет, Крей, во всем виноваты мы сами.

Дабы сменить тему, Крей спросил:

– Почему ты вернулся?

– Эти подонки меня не выпускали! – гнев придал ему сил, и на секунду Том выпрямился, но тут же со стоном вновь повис на товарище.

Крей с ужасом подумал, как они будут взбираться по лестнице.

Но, как ни странно, это им удалось относительно несложно. Том, отдыхал после каждой ступеньки, ругался сквозь зубы, но находил в себе силы подняться на следующую. Это порядком его вымотало, и остаток пути до Города, они еле плелись. Том даже предложил заночевать в лесу.

– Нет – твердо сказал Крей – тебе нужен лекарь.

Его друг усмехнулся.

– Который сразу же расскажет о нас магам?

Крей прикусил язык. Врач это не гончар, и не пекарь. Это почти волшебник. И он вынужден был согласится с другом, что это весьма рискованный шаг.

– Что же тогда делать? – размышлял он вслух.

– Да ничего со мной не будет – попытался улыбнуться Том – Отлежусь, и заживет как на собаке.

– Нет. Мы пойдем ко мне.

– Твоя мать не будет мне рада. Разве она не говорила, чтоб ты не общался со мной? – Крей улыбнулся. Может быть, все не так плохо, если Том пытается шутить.

– Ты о том случае, когда ты обул наших соседей в карты? Так мать сама их терпеть не может – его голос стал серьезным – К тебе она хорошо относится.

– Тогда ладно. Пойдем к тебе. К тебе ближе.

Они рассчитывали, что в Городе смогут быстро добраться до дома, но едва пройдя через стену, оказались на абсолютно темной улице.

– Почему не горят фонари? – слабо удивился Том.

– И окна в домах темные – протянул Крей.

– На моей памяти это впервые.

– Ничего – преувеличено бодро сказал Крей – Дорогу домой я и в темноте найду.

Это оказалось сложнее, чем он думал. Несмотря на то, что друзей не подводило чувство направления, они то и дело сходили с дороги, натыкаясь на кусты и заборы. На улицах никого не было, видимо, напуганные горожане прятались в домах. Это было к лучшему: по крайней мере, никто не задавал вопросов. Но тишина в темном, опустевшем Городе была пугающей.

Кое-как добравшись, они ввалились в дом родителей Крея.

Услышав шум, к ним вышла мать со свечой в руке. Увидев Тома, она охнула прикрыв ладонью рот.

– Марв, – позвала она, – иди скорее помоги!

На зов вышел отец, увидев сына он нахмурился, но помог довести Тома до кровати в комнате наверху. Мать тут же принесла таз с горячей водой и чистые полотенца.

– Я хоть и не лекарь – приговаривала она, протирая раны и ощупывая ребра Тома, – Но травники тоже кое-что могут.

Она ободряюще улыбнулась. Когда Тата закончила оказывать первую помощь, они втроем пошли на кухню, оставив задремавшего Тома. Как только дверь закрылась за ними, отец упер руки в бока, и тихо, чтобы не разбудить раненого, бросил:

– Рассказывай.

Его желваки ходили верх и вниз, а вид был настолько свирепый, что в другое время Крей хорошо знавший грозный нрав отца, испугался бы до обморока. Но сейчас он не испытывал никаких эмоций. Крей полностью перегорел.

Он монотонно начал рассказывать, и рассказывал долго. У него не было сил и желания что-то приукрашивать или скрывать. Иногда он морщился и ненадолго замолкал, когда понимал, что не стоило чего-то рассказывать родителям, но эмоции тут же гасли, не успевая вспыхнуть, и Крей продолжал.

Отец слушал с каменным лицом, почти не шевелясь. Мама сидела с раскрытыми от испуга глазами и теребила фартук. Ближе к концу, у Марва сжались кулаки, но он продолжал молча слушать, а у Таты потекли слезы. Она отошла к посуде, делая вид, что ей срочно понадобилось протереть тарелки.