Адам Кристофер - DISHONORED - Возвращение Дауда [litres]

Он отпустил Тобермана, который съехал по стенке, хватая ртом воздух.

Тогда и появились два офицера Парадной гвардии в красном. Увидев Стилтона и пыхтящего Тобермана, они немедленно направились к ним.

– Давай, дружок, – сказал Стилтон, хлопнув Тобермана по спине. – Отправляйся.

Тоберман покачал головой, потом ушел, протиснувшись мимо офицеров гвардии и улизнув в коридор.

Стилтон выпятил грудь и сунул большие пальцы в карманы жилета. Когда гвардейцы приблизились, он почувствовал, что руки трясутся, а в груди колотится сердце. Эксперимент Соколова обернулся катастрофой. Погибли двое – и все по его вине. Если бы он не стал организовывать это мероприятие, не был бы так увлечен улучшением своего положения среди элиты города, ничего бы не случилось.

Он лишь надеялся, что однажды сможет себя простить.

Сидя на галерке, молодой человек с тонкими усиками откинулся назад. Закинул ноги на спинку кресла перед собой, потом наклонился и смахнул пылинку с ярко-белых брюк. Пустые сиденья перед ним были оставлены в беспорядке, когда публика бежала на выход. Занавес на сцене уже был опущен, а перед ним тихо беседовали гвардеец и пара работников.

Человек откинулся и заложил руки за голову, обдумывая события вечера. Машина Соколова оказалась любопытной, даже издали – человек был рад, что прихватил телескопические оперные очки, свое собственное маленькое изобретение на основе общедоступных линз. Пока он сидел и наслаждался перипетиями представления, он начал набрасывать на старом конверте схему машины. Или по крайней мере то, что смог разобрать поверх голов сидящих перед ним – временный театр Стилтона был впечатляюще устроен, но все же из приемного зала Королевской кунсткамеры вышла скверная аудитория.

Он оглядел свой набросок. Многие из центральных компонентов сами по себе не были экзотичными. Но машина казалась гениальной… нет, это слабо сказано. Она была… что ж, тут подойдет только одно слово – простой. Он считал себя изобретателем и инженером, но он занимался тяжким трудом. Он корпел над своими устройствами. И работа того стоила.

А машина Соколова? Она отличалась элегантностью многолетнего опыта, такого отточенного знания, что оно достигло уровня чистой интуиции.

Конечно, машина – еще не все. А вот эти кристаллы – как он их назвал? Соколиты? Ха, ну естественно. Вот они еще интереснее. Натуральное минеральное образование, способное не просто пропускать через себя энергию, но и преобразовывать ее, причем без всяких потерь. Ему было немало известно о кристаллографии, но свойства минералов из Пандуссии казались уникальными.

И результаты определенно были интригующими. Но неоднозначными. Зал – едва ли управляемое окружение, и, хотя Соколов говорил с уверенностью и профессионализмом, человек знал – из посещения предыдущих лекций Соколова, – что это лишь его природное поведение. Десять лет работы над машиной – а в схему прокрался изъян, благодаря всего-то малой доле невообразимой энергии кристаллов, использованной для простого салонного фокуса.

А что, если эту энергию усилить? Что, если можно увидеть не только то, что видит другой, – но и чувствовать, и слышать? Что, если это можно делать на расстоянии не сцены, а страны? Можно ли установить передатчик в Тивии, а приемник – в Карнаке?

А если… если обратить процесс? Не просто наблюдать через органы чувств другого, но и проецировать собственные мысли в его разум.

Что, если можно делать такое, когда подопытный даже не подозревает о вмешательстве?

Вот это интересная теория. Прикладные применения безграничны. Это провозвестит новую эру натурфилософии, начнет новый век в шпионаже.

Возможно, даже породит новое поколение оружия.

Человек понимал, что еще предстоит немало работы. Машина неплоха, но Соколов лишь играл с кристаллами, боялся раскрыть их потенциал. Вырезать из них многогранники – только первый шаг, но эффект можно усилить – сфокусировать, – если минералы станут плоскими, если сделать из них полированные линзы.

Да, линзы. Вот это замечательно. Вот это интересно.

Нужно поговорить об этом с Соколовым. К счастью, они знакомы, несмотря на их прошлые разногласия. Молодой человек ранее был студентом Соколова в академии в Дануолле – пока его не выгнали из-за маленького инцидента. Но это осталось в прошлом. Даже если Соколов все тот же вспыльчивый шут, каким он запомнился бывшему студенту, натурфилософ все же будет не в силах отказаться от обсуждения своего исследования с тем, кто понимал, о чем идет речь.