Дмитрий Манасыпов - Боевые маги - несмышлёныши [СИ]

— Хорошо, допустим. — брухо села на стул, повернулась к Энди. — Приземлись куда-нибудь. И это, мальчики, помогите снять рюкзак, только очень аккуратно.

— Почему?! — одновременно остановились братья.

— Хвосты отрастут, если что не так.

Энди готов был рухнуть.

— Шучу. Просто там хрупкие предметы.

Бьярн и Бьерн выдохнули и потянули лямки с плеч человека-статуи.

— Ого… у него плечи в кровь.

— Так займитесь. Найдите врача там, или знахарку, мне он нужен здоровым.

Братья ушли, Энди остался, ведь госпожа не разрешала уходить.

— Продолжим? — Ниа повернулась к Зубочистке.

Женщина кивнула, убрав зубочистку и крутя ее в пальцах.

— Опоссуму в глаз попадешь? — спросила Ниа, кивнув на острую штуку.

— Белке, опоссумы у нас не водятся. Такие как ты у нас редкость, напоминаю. Значит, что? Значит, дело серьезное, и, само собой, опасное. Нас никто не заставляет шкуру дырявить, могли бы на фабрике работать, хлеб печь или детей учить, Бьярн с топором обходится, залюбуешься. Ему что мясо рубить, что дерево резать, все едино красиво выходит.

— На жалость давишь?

— Нет, сестренка, делюсь.

— Я тебе не сестренка.

— Это присказка, подружка. Так вот, девочка с Караибов, или откуда ты там… Дело нас ждет опасное, а шкуру дырявить стоит подороже. Знаешь, чего мне жаль? Не знаешь… Кто-то из этих двух дурней может и не вернуться, а я к ним привыкла.

— Они хозяева железа?

— Кто?

— Мм-м, дворфы. У нас так не говорят, хозяева железа, и все.

— Нет, полукровки. Потому и работаем вместе, что среди людей, что среди ваших. Можешь навести справки, никто плохого не скажет, слово держим, нанимателя не бросаем. Мы солдаты удачи, честь дороже всего.

Ниа удивленно кивала.

— Куда ты хочешь отправиться?

— Ледяной замок.

Зубочистка подвинула стакан с водой, выпила полностью. Налила еще и снова опрокинула до конца, прополоскала горло и вернула назад зубочистку.

— По тысяче золотом и по защитному амулету. Это аванс, по завершению еще три на брата.

— Не слишком?

— Достаточно. Нам еще экипироваться, раз через Лапландию пойдем. Там Похьела рядом, кто только не шатается.

— Уже знаешь, как нам идти?

— А дорога одна, как не крути, и хорошего в ней мало. У меня оттуда, на груди, шрамы, четыре штуки, от плеча и до самой… до самой, в общем. Никаких открытых купальников, подружка, только спортивные. Дети видят — писаются от страха. Думают, тетя не очень живая, зомби, то есть, как вон тот, твой… Он живой, кстати?

Ниа кивнула, задумалась.

— Двенадцать тысяч золотых за трех обычных наемников. И по одному защитному артефакту каждому из вас… Хм…

— Желательно небольших камней, или предметов из металла. Сразу закрепим на жилетах. Снимать их после того, как окажемся там, я бы не рискнула. И еще нам потребуется транспорт, мы его оплачивать не станем.

— Хорошо. — кивнула Ниа. — Я согласна.

— Сдается мне, подруж…

— Я тебе не подружка.

— Хорошо, милашка, как скажешь. Сдается мне, что я продешевила.

Ниа пожала плечами. А Энди хотел бы расстроить эту опасную женщину, но не мог. Подсчеты расходов Ниа вела в небольшой записной книжке и просто ручкой. И Зубочистка продешевила, на целых шесть тысяч. Но ему-то что?!

Палатка загудела и пошла ходуном под натиском вернувшихся братьев, решивших войти одновременно.

— Во, болотная мазь!

— Барсучий жир и жабья кровь!

— И немного болиголова!

— А еще…

— Все, я поняла! — Ниа кивнула. — Долго экипироваться будете? Нам нужно к вечеру быть на Северном вокзале.

— Успеем, — Зубочистка откинулась на спинку, кивнула на Энди, — а почему сама не починишь свое вьючное животное?

Энди даже не удивился. Перед глазами плавал туман и подозрительно долго тряслась левая нога. Животное, так животное… да так и есть. Самый настоящий тупой осел.

Ниа достала из сумки небольшое ожерелье, покрутила в пальцах, слушая треск ракушек. Покосилась на Энди, вдруг почуявшего простую вещь — если ее пальцы сомнут бело-черное, стукающее в руке, в пыль… он придет в себя. Сразу.

Ниа убрала ожерелье назад.

— Не стоит того, не страшно. Продержится еще несколько дней, заставлю его идти. Мажьте лучше и потом влейте в него супа, что ли. И отведите куда-нибудь, в мастерскую или на конюшню, отмойте из шланга. И купите новую одежду. Вот деньги. А ты делай все, что тебе скажут, понял?

Энди кивнул, чувствуя, как из глаза, предательски, побежала слеза. Да только ему больше ничего и не оставалось, только плакать, беззвучно и грустно. Как же так получилось?