Дмитрий Манасыпов - Боевые маги - несмышлёныши [СИ]

Лоухи, шипя пестрой лесной гадюкой, тряхнула костяшки и старые монеты, висящие на макушке посоха. Тряхнула, недоуменно косясь на них и на черного гостя. А тот, издевательски обнажив голову и прижав цилиндр туда, где у людей бьется сердце, улыбнулся белоснежной улыбкой.

— Все проходит, — сказала Ниа, идя мимо Лоухи, — и появляется что-то новое. Всегда.

Дорога на Троллхъёланд снова вилась перед ними по топкой, но совершенно осенней долине.

Сперва под ногами хрустко зашелестел мелкий гравий. Чуть позже к нему, пристукивая и шелестя, откатываясь под ботинками, добавились немалые булыжники. Через полкилометра ноги уже твердо стучали по огромному каменному языку, ведущему в самую глубину Тролльего нагорья, откуда есть прямая дорога на самый крайний портовый городишко Старого народа, лежащий у самых границ холодного океана, уже начавшего гонять по черно-непроглядным горбам волн шугу и начавшие стынуть летние льдины.

К мрачным гранитным стенам одинокого Бьйорн-фиорда, полторы тысячи лет прячущего в себе крайнюю крепость Старых, давно покрытую бурыми и малахитовыми лишайниками, мягко баюкающими плотно подогнанные камни цитадели, все врастающей и врастающей в тяжелую и едва поддающуюся землю Севера.

Через три дня рокочущие волны студеного морского пути скует магический холод и почти на полгода дорога к Ледяному замку спрячется между лабиринта торосов, постоянно вьюжащих обманок-зимовеек и просыпающимися лишь полярной ночью древними капканами, поставленными первыми хозяевам Айсштирк. Ниа должна успеть, выйти на пирс и ударить в зеленую от патины маленькую рынду, морской колокол, зовущий почти полуторавековой постройки корабль-ледокол, призраком появляющийся из последнего тумана.

Здесь стало по-настоящему холодно и ветрено. Нагорье продувалось насквозь, сильные ветра, проходя его полностью, бросались друг в друга мелкими ветками, притащенными откуда-то сухими клубками перекати-поле и выбеленными птичьими легкими косточками. Прятавшиеся за скальными поломанными клыками более слабые их родичи ждали в засадах людишек, и, пропустив мимо, с воем врывались за воротники и неплотно застегнутые капюшоны.

Энди, шаркая литыми подошвами дешевых ботинок, несколько раз уже упал. В последний, стараясь спасти клетку с котом, разрезал руку от мизинца и до запястья по тыльной стороне. Потом сидел, тупо глядя на текущую и никак не останавливающуюся кровь. Тратить остатки запасенных зелий брухо не стала, оставив его на попечение Зубочистки. Та справилась минут за двадцать, кое-как сумев остановить красные тяжелые капли, сбивающиеся в полноценные потеки. И, плюнув на антисанитарию, штопала кривой походной иглой мелкими злыми стежками.

Бьярн и Бьерн, зло водя мясистыми носами и втягивая воздух, переругивались на рокочущем родном языке. И поминали, через слово, тех самых троллей, это понял даже Энди.

После незапланированного привала они прошли где-то с полмили.

Огромный, мохнатый от моха и старых птичьих гнезд, валун, высившийся на пригорке справа, шевельнулся. Повернул в их сторону лобастую башку с двумя желто-серыми короткими рогами, жадно втягивал обезьяньими ноздрями воздух. Ветер, как назло, рвался от группы прямо к нему.

Зубочистка, осторожно подняв свою металлическо-убойную красавицу, подняла кулак — тихо, стоять, вдруг пронесет?! А Энди…

Энди смотрел на разошедшийся наполовину шов и рубиновые капли, вновь тяжело слетающие вниз, разбиваясь на ртутные шарики, сползающие по пористому боку белого песчаника.

Ноздри тролля шевелились, шумно глотая воздух, пахнущий его, Энди, свежей кровью. Ниа, начав понимать, опустила взгляд, расширившимися зрачками проводив целую вереницу блестящих красных бусин, негромко разбившихся о камень.

Ноздри втянули воздух еще сильнее… замерли, опустив хорошо заметные грубые волоски внутри.

Серо-зеленый глаз с двумя зрачками открылся спустя секунду. И уставился на Энди.

Карл помахал рукой, прощаясь с Олле, стоявшим на носу отходящего буксира. Снег, белее своего настоящего тезки, да еще и с легкой зеленцой, травил на бережку. Майка, глядя несчастно и жалея, ждала наготове с бутылкой воды и спертым с гальюна приветливого шкипера рулоном бумаги. «Наготове» повторялось уже третий раз подряд.

— Снег, Снег. — Карл покачал головой. — Не быть тебе моряком.

— Я и не соб… и-и-и-к… ой, й-о-о-о-о…