Крис Риддел - Юная леди Гот и роковая симфония

Пожилой человек в напудренном парике показался из-за «Старого Харди», прошёл вперед и уселся в деревенские колодки, которые Саймон Злоу защёлкнул вокруг его лодыжек. После чего вручил ему дирижёрскую палочку.

Йозеф Играйдн улыбнулся, взмахнул палочкой и начал концерт. Оркестр со скрипом ожил и заиграл изящную, затейливую симфонию, по ходу которой музыканты один за другим прекращали игру и покидали эстраду – пока на ней не остался один-единственный скрипач, растрёпанный Кавалер. Когда же ушёл и он, Йозеф Играйдн, посмеиваясь, извлёк из-под своего камзола скрипку и заиграл сам. Зрители вскочили и принялись осыпать Йозефа Играйдна пригоршнями розовых лепестков. Саймон Злоу подтянул штаны и освободил композитора из колодок. Оркестр проковылял обратно на эстраду.

– Следующий – Франц Шербет! – провозгласил Саймон Злоу.

Мужчина с добродушным лицом, взлохмаченной шевелюрой и в крохотных очочках вышел из-за дерева, пробрался через толпу и уселся в колодки. Потом взмахнул палочкой, оставленной Йозефом Играйдном и начал дирижировать чудесной романтической симфонией… которая неожиданно прервалась на середине.

– Мои очки куда-то запропастились, – извиняющимся тоном пробормотал Франц Шербет.

Но публика, кажется, не обратила на это никакого внимания. Все с воодушевлением хлопали, а розовые лепестки покрывали композитору голову и плечи.

– Феликс Мендельмарш! – объявил Саймон Злоу, застёгивая колодки вокруг длинных тощих ног высокого господина с тщательно уложенными волосами.

Феликс Мендельмарш взбил под собой подушку и взмахнул палочкой, которую передал ему Франц Шербет. Зазвучал радостный свадебный марш. Древние саксонцы начали играть его слишком пылко – их шлемы ходили ходуном, а из плащей вырывались клубы окаменевшей пыли. Прочим музыкантам передался их энтузиазм: они тоже начали приплясывать, и по мере того, как марш набирал мощь, от них летели клочья одежды и заржавевшие детали инструментов. Наконец музыка отзвучала, публика поднялась и начала горсть за горстью швырять лепестки, которые медленно кружились над головой Феликса Мендельмарша.

– Не люблю критиковать, – заявил Феликс Мендельмарш Саймону Злоу, – но ваш оркестр, кажется, немного поистрепался.

– Подумаешь, заржавели немного, – ответил тот, яростно хмурясь. И затем объявил: – Людвиг Ван Огонь!

Композитор с ещё более насупленными бровями, чем у Саймона Злоу, протолкался вперёд и выхватил палочку у Феликса Мендельмарша.

– Пушку – товсь! – скомандовал он.

Затем взмахнул палочкой и задирижировал чрезвычайно страстной симфонией, к тому же в бешеном темпе. Из тюдоровских дам посыпался песок, Кавалеры и Круглоголовые начали крошиться, парики белолицых джентльменов стали расплетаться в клубах пудры, а древние саксонцы просто распадались на части вместе со своими инструментами. Людвиг Ван Огонь взметнул руку с палочкой и, затрепетав, ткнул ей в сторону пушки.

Не в силах удержаться, Дональд Трампуха вскочил и, огрев Саймона Злоу своей слуховой трубкой, схватил спичку своими маленькими пальцами и поднёс её к запальнику.

– Вы покойники! – рявкнул он.

Старинная пушка содрогнулась от грохота и выплюнула ударную волну, обратившую Грянулский Симфонический оркестр в горсть праха.

На мгновение все замерли. Только летний ветерок уносил со сцены то, что осталось от зомби-оркестра.