Евгения Кретова - Посох Велеса

— А ну-ка друзья-воробушки, — «Катя» и «Ярушка» приосанились. — Сослужите-ка мне службу верную, службу тайную. На три дня будьте мною и сестренкой моей. Только чур, от кошек не бегать, между собой не драться! Усвоили ли?

— Усвоили, — пропищала «Катя».

Ярослава взмахнула рукой, и их двойники, приобретя человеческие привычки, принялись за уборку комнаты.

— Потом к маменьке пойдете, кухню чистить, слышали ли? А потом за рукоделие принимайтесь, без дела не сидите!

Недавние воробьи, кивнули, а Ярушка, искоса на них глянув и критически оценив свою работу, подтолкнула Катю к выходу из комнаты.

— Яруш, ну, ты даешь! Как это хоть называется?

— Обманкой и называется!

— Ох, Ярослава, влетит нам теперь…

— И как ты собираешься пройти незамеченной? — Катя, лишь приоткрыв дверь, впустила внутрь дома Могини уличную суету, хохот соседских ребятишек, перекрикивание хозяек, скрип колес и стук топора. Тавда начала свою обычную жизнь. Вчерашняя гусыня, услышав скрип открывающейся двери, вытянула шею, широко расправила крылья и зашипела.

Катя пискнула и захлопнула дверь.

— Да угомонись ты! — прикрикнула на нее Ярослава, провела ладонью над головой, словно капюшон на Катю одела, пробормотала: — Кто из тени идет, в тени и останется.

И смело шагнула на залитое солнцем крыльцо.

Поправив заплечный мешок, она пересекла двор, вышла через калитку. Гусыня, поведя носатой головой посмотрела мимо нее и отвернулась. Ярушка оглянулась на Катю:

— Ты идешь уже?!

Та, набрав в грудь побольше воздуха, шагнула к ней, боязливо поглядывая на гусыню, но, казалось, потеряла к ней всяческий интерес и словно не замечала.

— Сколько копаться-то можно, — проворчала Ярослава, когда Катя, наконец, присоединилась к ней. — Будто у нас две телеги времени и еще возок.

Они миновали центральную, сегодня особенно многолюдную, улицу.

— А чего сегодня народу-то так много? — Катя оглядывалась на снующих людей, перебегающих через дорогу ребятишек.

— Ярмарка сегодня. Оно то и хорошо, ворота открыты, стражники особо не приглядываются.

— А ты не боишься, что нас увидят выходящими из города, и в то же время мы там дома убираемся?!

Ярушка фыркнула:

— Я ж тень на нас набросила, не видит никто…

— Типа шапки-невидимки? Я думала, такие в сказках только бывают…

Ярушка посмотрела на нее, словно примеряясь, за какое место укусить, отвернулась.

Катя же только сейчас обратила внимание, что на них, действительно, никто не обращал внимание, ни вчерашний пастушок, ни соседки и ребятишки, которым, конечно, всегда есть дело с кем, поболтать и к кому пристать с расспросами. Сейчас они даже не поднимали глаз на девочек. А если и встречались случайно с ними взглядом, то равнодушно отводили его в сторону.

Только пушистая серая кошка, пригревшаяся на завалинке, равнодушно провожала их взглядом, пока они не скрылись за поворотом, потом лениво зевнула и положила острую мордочку на передние лапы.

Ярмарочные ряды пришлось обходить с осторожностью, чтобы ни с кем не столкнуться.

Если бы не нынешние обстоятельства, не покидающее беспокойство, что она делает что-то не так и что-то не то, Катя бы не смогла пройти мимо заваленных тканями и мехами рядов, непременно остановилась бы около загона с жеребятами, а уж около пряничных лавок так вообще бы поселилась.

Сейчас же, тоскливо поведя носом на ароматы корицы и мяты, она вздохнула, а перед глазами встали фирменные мамины булочки: с румяной хрустящей корочкой, покрытые мятной глазурью затейлевые крендельки с маком и корицей.

Катя украдкой протяжно вздохнула.

Вместе с группой торговцев, неспешно выводивших груженные тюками телеги, они вышли из города, миновав замерших у ворот стражников. На них только пугливо озирались лошади да лаяли дворняги, чувствуя чужих.

— Эй, вам охрана не нужна? — окрикнул их стражник.

Катя посмотрела на Ярославу — та остолбенела. Обе замерли, почти перестав дышать.

Стражник, громыхая тонкой кольчугой, подошел к купцу из первой телеги — грузному мужчине с иссиня черной бородой.

— Там, на первой переправе, наш отряд стоит, — продолжил стражник, придерживая привязанного к телеге жеребца и поглаживая его тонкую блестящую шею. — Ежели что, скажете, до второй переправы сопроводят. Там, далее, как обычно.

Купец кивнул:

— Здравия тебе, служивый. Мы только сплавляться будем. На первой переправе караван ждет… А за подсказку благодарствую!