Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Али вздохнул. Он еще раз посмотрел по сторонам. Мунтадира по-прежнему не было.

Переступив порог кабинета, он застал отца в рабочей суете. Писцы и секретари, прихватив охапки свитков, сновали мимо кучи министров, споривших на дюжине разных языков. Отец сидел за столом и внимательно слушал Каве, в то время как один слуга водил у него над головой жаровней с курящимся фимиамом, а другой поправлял белый воротничок его дишдаши, поверх которой был надет безупречный черный кафтан.

Пока Али оставался незамеченным и был этому только рад. Чуть не врезавшись в виночерпия, он вжался в стену.

Как будто по предварительно оговоренному сигналу, сборище стало рассасываться. Слуги улизнули, а министры с секретарями двинулись к дверям, ведущим к королевскому тронному залу. Али видел, как Каве сделал какую-то пометку на бумаге и кивнул.

– Непременно передам верховным жрецам, что… – заметив Али, он осекся и резко выпрямился. Он рассвирепел. – Это что, шутка?

Али не мог взять в толк, где он уже успел оступиться.

– Я… я ведь должен был прийти сюда, верно?

Каве непочтительным жестом обвел его наряд.

– Вы должны были прийти в церемониальных одеждах, принц Ализейд. В парадной форме. Я ведь вчера вечером послал к вам портных.

Али мысленно укорил себя. Накануне перед ним действительно предстали два растерянных Дэва и проблеяли о каких-то мерках, но Али прогнал их, не придав значения их визиту. У него не было ни нужды, ни желания шить новую одежду.

Он осмотрел себя. На серой тунике без рукавов красовалась лишь пара порезов в тех местах, где он повредил ее во время тренировок, а набедренник цвета индиго был достаточно темным, чтобы скрыть подпалины от зульфикара. Али казалось, что все в полном порядке.

– Одежда чистая, – недоумевал он. – Я только один раз ее надевал.

Он указал на свой тюрбан. Его алая ткань символизировала назначение на должность каида.

– Это ведь главное, нет?

– Нет! – возразил Каве, не веря своим ушам. – Вы принц, вы не можете появиться при дворе в таком виде, будто вас только что выволокли со спортивного поединка!

Он всплеснул руками и повернулся к королю. Гасан молча наблюдал за их ссорой со странной искоркой в глазах.

– Вы видите? – возмутился Каве. – Придется теперь задержать церемонию, чтобы ваш сын мог достойно…

Гасан расхохотался.

В полный голос и от всей души. Али уже много лет не слышал, чтобы отец так смеялся.

– Ах, Каве, оставь его в покое, – король вышел из-за стола и похлопал Али по спине. – Ам-Гезира у него в крови, – заявил он гордо. – На родине мы всегда закрывали глаза на эти бестолковые церемонии. – Усмехаясь, он повел Али к дверям. – Ну, выглядит он так, будто только что отметелил кого-то зульфикаром, ну и что с того?

Обычно его отец был скуп на теплые слова, и Али воспрянул духом. Когда слуга потянулся распахнуть перед ними дверь в тронный зал, Али поглядел по сторонам.

– Аба, а где Мунтадир?

– У тохаристанского министра торговли. Он… ведет переговоры по сокращению нашего долга за новую униформу Королевской гвардии.

– Мунтадир ведет долговые переговоры? – недоверчиво переспросил Али. Его брат не особенно ладил с математикой. – Не замечал в нем экономической жилки.

– Это переговоры другого толка, – сказал Гасан и только покачал головой в ответ на непонимающее выражение Али. – Пойдем, сын.

Прошли годы с тех пор, когда Али в последний раз заходил в тронный зал своего отца. Он остановился на пороге, чтобы по достоинству оценить это зрелище. Обширный холл занимал весь первый этаж дворцового зиккурата. Крыша держалась на мраморных колоннах такой высоты, что они пропадали из виду под потолком. На колоннах еще виднелись следы выцветшей краски и осколки разбитых мозаик, в которых даже теперь можно было распознать цветочные лозы и древних дэвастанских существ, некогда украшавшие их поверхность, а в тех местах, откуда предки Али откололи драгоценные камни, остались щербинки. Не в характере Гезири разбазаривать сокровища на декор помещений.

С западной стороны зала открывался выход в ухоженный парк. В остальных стенах были вырублены гигантские, высотой почти под потолок, окна, прячущие солнце за искусно резными деревянными ставнями, что позволяло просторному помещению сохранять прохладу и в то же время пропускать свежий воздух и солнечный свет. Свежести способствовали и расставленные у стен цветочные фонтаны, заколдованные, чтобы вода безостановочно струилась по резным ледяным бороздкам. Зеркальные жаровни с кедровыми углями, слепя глаза, на серебряных цепях висели над полом из зеленого с белыми прожилками мрамора. Достигая дальней стены, пол приподнимался и расходился пятью ярусами, каждый из которых был отведен под отдельную ветвь правления.