Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Но он все еще держал в руке нож. Ханно бросился на Али.

Но Джамшид оказался быстрее. Он замахнулся бутылкой и разбил ее о голову Ханно.

Ханно упал, и Джамшид поймал Али, у которого тоже подкосились ноги.

– Боже, Ализейд! Ты… – Он в ужасе глянул на его окровавленные руки и бережно усадил Али. – Я позову на помощь!

– Нет, – прохрипел Али, чувствуя во рту вкус крови. Он схватил Джамшида за воротник, пока он не успел встать. – Избавься от него.

Он прорычал свой приказ, и Джамшид напрягся.

– Что?

Али хватал ртом воздух. Боль в животе притуплялась. Он не сомневался, что вот-вот потеряет сознание – или умрет, что беспокоило его даже не так сильно, как должно бы. Но он мог думать только об одном: о шафите и убийце, который лежал у его ног, все еще сжимая лезвие, влажное от крови Кахтани. Если его отец увидит это, он убьет всех шафитов Дэвабада.

– Избавься от него, – выдохнул Али. – Это приказ.

Джамшид сглотнул, переводя черные глаза с Ханно на стену.

– Слушаюсь, принц.

Али привалился к камням. Стена прижалась к мокрой от крови одежде ледяным компрессом. Джамшид втащил Ханно на парапет. Послышался тихий всплеск. Перед глазами начало темнеть, но что-то сверкнуло на земле и привлекло внимание Али. Телескоп.

– Н-нари… – заплетающимся языком пробормотал Али, когда вернулся Джамшид. – Только… Нари…

И тогда земля стремительно побежала ему навстречу.

Срочно.

Слово эхом отзывалось у нее в голове, заставляя все внутри сжиматься, пока она торопилась обратно в лазарет. Она не была готова ни к чему срочному. Напротив, ее так и подмывало сбавить шаг. Пусть лучше кто-то умрет, не дождавшись ее, чем станет жертвой ее преступной некомпетентности.

Нари распахнула дверь лазарета.

– Ладно, Низрин, что…

От неожиданности она остановилась на полуслове.

Гасан аль-Кахтани сидел у изголовья ее пациента, гезирийского священнослужителя, который давно разменял третий век и теперь медленно превращался в уголь. Низрин сказала, что это довольно распространенное заболевание у джиннов в возрасте. Если его не лечить, заканчивается летальным исходом. Нари отметила, что возраст в триста с лишним лет уже сам по себе грозит обернуться летальным исходом, но взялась за лечение так же, как за любого другого пациента: поместила его у пульверизатора с паром и прописала ему водянистую грязь, заколдованную чарами, которым обучила ее Низрин. Старик лежал в лазарете уже несколько дней и выглядел нормально, когда она уходила: он крепко спал, и ожоги были сосредоточены у него на ногах.

Холодок пробежал у нее по спине, когда она увидела, с какой любовью сжимал король руку шейха. Позади стояла Низрин. Ее черные глаза смотрели предупреждающе.

– Ваше высочество, – пробормотала Нари. Она быстро сложила ладони и, решив, что это никогда не повредит, поклонилась. – Простите… я не знала, что вы здесь.

Король улыбнулся и встал.

– Не стоит извиняться, бану Нахида. Я услышал, что шейху нездоровится, и пришел помолиться за него.

Он повернулся к старику и положил руку ему на плечо, добавив что-то по-гезирийски. Ее пациент хрипло ответил, и Гасан рассмеялся.

Он подошел к Нари, и она через силу встретилась с ним взглядом.

– Как вы с моими детьми провели вечер? – спросил он.

– Очень хорошо. – У нее защипало кожу: она буквально на ощупь чувствовала исходящую от него силу. Она не удержалась, чтобы не добавить: – Не сомневаюсь, позже Ализейд все сам вам доложит.

Короля развеселило ее нахальство, и у него в глазах блеснул огонек.

– Верно, бану Нахида. – Он кивнул на старика. – Пожалуйста, помоги ему, чем можешь. Я буду спать спокойно, зная, что мой наставник сейчас в руках дочери бану Манижи.

Нари опять поклонилась, дождалась, когда дверь за королем закроется, и побежала к кровати шейха. Она надеялась, что еще не успела нагрубить ему или каким-то образом оскорбить, но это было маловероятно: лазарет ужасно сказывался на ее настроении.

Она выдавила улыбку.

– Как вы себя чувствуете?

– Намного лучше, – прохрипел он. – Ноги, хвала Богу, наконец перестали болеть.

– Тебе нужно кое-что увидеть, – сказала Низрин негромко.

Она приподняла одеяло шейха так, чтобы он ничего не видел, а Нари могла осмотреть его стопы.

Только их не было.

Мало того что они обратились в прах, но инфекция еще и перекинулась выше, на его худые голени. Яркая черная линия ползла к его левому бедру, и Нари сглотнула, сражаясь с испугом.