Тай Сазерленд - Сердце Холода [litres]

Холод повернулся, чтобы забрать амулет с запиской, – порвать его, что ли, на мелкие клочки, покончить с Пиритой раз и навсегда? – И едва успел выхватить мешочек из когтей брата.

– Град, ты что, спятил?

– Может, мне лучше вернуться… туда? – выдавил, кривясь, старший ледяной, словно из пасти его лез крокодил. – У Пириты хотя бы один набор мыслей, ничего не перепутано. Что в заклинании, то и в голове… И потом, в чешуе небесной я был счастлив – никаких тебе рангов, ни с кем не надо себя сравнивать, живи, какой… какая есть. Мать с отцом не стоят над душой, никто не заставляет… А ещё у меня там был огонь – это так чудесно… Холод, пожалуйста, позволь мне вернуться!

– Бред, да и только! – прошипел младший, старательно копируя так хорошо ему знакомую родительскую суровость. – Когда ты полностью придёшь в себя, то поймёшь, что в жизни небесных совершенно нечем восхищаться! Любой дракон в Пиррии, будь у него выбор, захотел бы вылупиться из яйца только ледяным и никем другим!

Вихрь многозначительно кашлянул, но промолчал, поймав грозный взгляд Холода.

Выходит, дело даже не в Пирите – брату понравилось быть небесным! Ну что тут скажешь? Теперь Холод лучше его понимал… Нет, надо быть сильным и непреклонным, помочь можно только так!

– Тебе никогда больше не стать Пиритой! – отрезал он. – Вбей это в свою несчастную голову!

Град свирепо зарычал, и на миг показалось, что за кожаный мешочек придётся драться. Но затем старший ледяной развернулся и уныло побрёл через кусты на дальний конец сада, где за деревьями виднелась улица, уже запруженная прохожими и телегами.

– Неплохо сказано, – похлопал крыльями Вихрь, – злобненько, но со вкусом.

– Уйди, я хочу побыть один, – буркнул Холод.

Песчаный дракончик шутливо поднял лапы и с поклоном отступил.

У младшего ледяного и у самого путались мысли. Он влез чешую Пириты, чтобы лучше понять Града, но понял его как-то уж слишком хорошо.

Присев у высокого инжира, он прикрыл глаза и стал повторять, глубоко дыша: «Я ледяной дракон по имени Холод. Я всегда был ледяным». Снова и снова… Восторги Пириты постепенно выветривались из головы.

«Я ледяной по имени Холод. Я верно служу королеве Глетчер. Когда-нибудь я достигну высшего ранга».

Интересно, каково это – изо дня в день вести жизнь небесного? Неужели в конце концов можно полюбить их племя так же сильно, как Пирита?

« Я Холод из племени ледяных драконов… Быть сильным, бдительным и всегда бить первым. Никому не доверять… »

Он твердил и твердил это, но чувствовал, что отцовские уроки сидят в голове уже не так крепко, как прежде. Нет, не из-за Пириты – из-за Вихря, Кинкажу, а главное, Луны!

Думая о ночной, он услышал, как хлопнула дверь. Из-за дома вышла Луна, и дракончик тяжело вздохнул.

« Я ледяной по имени Холод. Я не дружу с драконами из других племён… Я не влюблён в ночную, которую должен ненавидеть! »

– Ну что Кинкажу? – кинулся к Луне песчаный.

Холод встал и тоже подошёл, со вздохом оглянувшись на брата который размеренно бился головой об апельсиновое дерево.

Ночная горестно покачала головой.

– У Кинкажу травма черепа и три или четыре сломанных ребра. – Она старалась говорить деловито и сухо, передавая слова целительницы, но голос её дрожал и срывался. – Ещё трещина локтевой кости и ушиб позвоночника… И всей левой стороны. Муха говорит, ей надо сохранять полную неподвижность… много-много дней.

– Она не очнулась? – спросил Холод.

– Нет. – Ночная моргнула, сдерживая слёзы. – И неизвестно, когда очнётся…

Из окна в задней стене высунулась огромная приплюснутая голова земляной.

– Нужна твоя подпись, – поманила Луну целительница, протягивая небольшой свиток и чернила. – Вот здесь… Будем переводить её в больницу, там хорошие условия. Только им надо точно знать, как получены травмы на самом деле.

– Я же говорила, – удивилась ночная, – на Кинкажу напал дракон.

– Точно? – прищурилась Муха. – Под горный обвал не попадала, с утёса не падала? И даже стадо бегемотов по ней не потопталось? С одним моим пациентом и правда такое приключилось. Если что, признавайтесь, всякое в жизни бывает!

– Нет, просто дракон, ударил, а потом швырнул об дерево. – Луна окунула коготь в чернила и написала своё имя. – Точно-точно!

– Я тоже это видел, – подтвердил Холод.

– Очень большой дракон, – кивнул Вихрь.

Земляная скептически хмыкнула.

– Тогда даже не просто очень большой, а сверхдраконьи сильный, – пробормотала она, забрала свиток и вновь исчезла в окне. Луна вздохнула и поставила чернильницу на подоконник.