Макс Мах - Дама Пик

— То есть, то проклятие, которое я наложила на Бабенбергов…

«Я! — привычно отметил Август. — Даже наедине все чаще Я, а не Она».

— Скорее всего, Теа, это было бессрочное проклятие. Вернее, проклятие до седьмого колена, — кисло улыбнулся Август. — Страшная штука, но, главное, неимоверно сложная. Такого рода гримуары и арканы доступны лишь очень сильным, опытным и сведущим именно в данном разделе магии колдунам. И ты, Теа, именно такая. Ведь это наверняка какое-то очень сложное, самоподдерживающееся заклятие, подпитывающееся от жизненной силы того, на кого оно наложено. Четко сформулированное. Настроенное на длительный промежуток времени. Привязанное не к конкретному человеку, а к крови. Притом к той компоненте крови, которая соединяет поколения.

— Как же мы будем его снимать? — Вопрос не праздный, и Август задавал его себе множество раз.

— Ты! — сказал он, мягко улыбнувшись красавице, сидевшей напротив него.

— Что я? — не поняла Теа.

— Ты будешь снимать проклятие, поскольку ты его и поставила. А я буду тебе ассистировать.

— Август, но я же не умею! — возмутилась Теа. — Я бы никогда не согласилась на это безумие, если бы ты не обещал все сделать сам.

— Обещал и сделаю, — улыбнулся Август, с интересом наблюдая за тем, как великолепно возмущается женщина. — Мы же об этом уже говорили, разве нет?

— Ну, да! — согласилась Теа. — Но я все равно нервничаю.

— Не нервничай, — предложил Август.

— Попробую, — неуверенно пообещала его невеста.

«Может ли так случиться, — уже не в первый раз задумался Август, — что в теле циничной развратницы поселилась девушка, еще ни разу не познавшая мужчину? Отнюдь не исключено…»

— Что ж, давай разработаем план, — тяжело вздохнув, согласился он. — Я собирался заняться этим позже… В Вене. Но, если ты настаиваешь…

— Я настаиваю! — Теа была настроена более чем решительно, и отступать в данном случае не собиралась.

— Как скажешь, — не стал спорить Август.

— Итак, вот, что мы сделаем, — начал он объяснять. — Прежде всего, не суетись.

— Я и не суечусь…

— Демонстрируй спокойствие, уверенность, может быть, даже высокомерие. Это у тебя неплохо получается, вот пусть так и будет. Холодна, закрыта, и взгляд откуда-то из поднебесья. Затем, сама работа. Подойди герцогу. Поводи руками над головой и вдоль груди в районе сердца, «послушай тишину», подержи его за руку. Чем дольше, тем лучше. Я там попробую все-таки разобраться, что с этим проклятием не так и почему никто его снять так и не смог. Потом подумай. Скажи, надо бы все это обдумать. Не позволяй им давить на себя и тебя торопить. Доведи до них мысль, что дело это небыстрое, и торопиться здесь нельзя. Когда дам тебе знак — может быть, дня через три-четыре после начала, — начнем приступ. Для этого надо будет поставить Бабенберга в центр Черной гексаграммы, а саму гексаграмму вписать в пентакль «Действенной Силы» Альберта Великого. Помнишь их?

— Помню.

— Ну, вот и отлично. Рисуй мелом, потом начинай сыпать по линиям угольную пыль и красную глину. Впрочем, как галантный кавалер, я тебе помогу. Затем расставь свечи, зажги их, займи позицию прямо перед герцогом и начинай читать Упорядоченное. На память сможешь или придется по книге?

— Обойдусь без книги.

— Как скажешь, — пожал плечами Август. — А я в это время постараюсь снять чары привязки. Если получится, дам тебе знать, и тогда заводи Малый Речитатив и вливай силу в гексаграмму. Чем больше вольешь, тем легче мне будет. И знаешь что, сбрось энергию в воздух, сожги дрова в камине, поставь всем присутствующим волосы дыбом… Надо, чтобы волшебники, которые будут за нами наблюдать, почувствовали твою силу…

Теа красивая женщина. Молодая и красивая. Однако эта красота отнюдь не похожа на прелесть и очарование юности, как можно было бы подумать, исходя из возраста женщины, а зрелая яркая красота, заставляющая терять самообладание мужчин и злобно завидовать женщин. Однако, о чем бы ни думали другие люди, сама Теа вела себя более, чем сдержано. Холодноватая вежливость, ирония во взгляде, насмешка в уголках рта. Невероятная женщина. Умная. Образованная. Сильная. И в то же время… Чем дальше, тем больше Август видел в ней совершенно другого человека. Женщину, которую не дано было увидеть никому, кроме него. За внешним блеском и маской циничной суки скрывалась никому не известная юная женщина. Эта другая Теа была скромна до целомудрия, порой совершенно не уверена в себе, иногда растеряна, а иной раз возмущена тем, на что никто другой и внимания не обращал. Теперь Август догадывался, что она не привыкла к вниманию мужчин и временами просто забывает, какое впечатление производит на окружающих. Такую себя Теа знала гораздо лучше, чем нынешнюю, и тщательно скрывала, благо обладала незаурядным умом и невероятной выдержкой. Ее способность к обучению, память и быстрота ума просто поражали. Она могла думать о нескольких вещах сразу и ничего не упускала из вида. Если не хотела, чтобы об этом узнали окружающие, Теа ничем не выдавала свой интерес. Казалась рассеянной и «витающей в облаках», но, на самом деле, не пропускала ни одной подробности. Все видела и все подмечала.